Бунтари не попадают в раи?

Никандрова Татьяна Юрьевна

А то, что я на ней завис, как винда при загрузке, так это гормоны взыграли просто! Физиология, чтоб ее! Внешность у Стеллы, конечно, бомбическая, но даже ей я не позволю обращаться с собой как с песиком на привязи. Не хочет общаться – так и не надо. Никогда и никого силой не принуждал. Мне и без нее есть, с кем отрываться. Так что не пропаду.

Глава 13

Глеб

– Глеб, здравствуй! – раздается за спиной, и я слегка притормаживаю,

чтобы дождаться семенящую за мной одногруппницу.

Это домовенок мой. Аська Романова. Милое и совершенно безобидное существо.

– Ну привет, – окидываю ее изучающим взглядом, а затем со смехом выдаю. – А че без шапки щеголяем? Или нос с сосулькой нынче в моде?

На улице температура даже до нуля никак доползти не может, а она пофорсить решила. Вот сляжет с простудой, и у кого я, скажите на милость, списывать буду?

– Я просто утром волосы феном уложила, – щебечет она, глядя себе под ноги. – Не хотелось шапкой прическу портить.

Вновь зыркаю на девчонку и недоуменно вздергиваю бровь. Гнездо на ее голове назвать прической можно с большо-о-ой натяжкой. Черные волосы неугомонными перьями торчат в разные стороны, и никакого единства ансамбля я, хоть убей, не наблюдаю. Не знаю, может фен у нее доисторический, а может, она сама криворучка… Но вряд ли бы шапка сильно усугубила ситуацию. Если уж говорить совсем откровенно, то Асиному парикмахеру надо оторвать руки. Ну, потому что так стричь людей нельзя, это преступление. Против личности и против эстетики в целом.

– Ясно, – тяну я, решав воздержаться от комментария по поводу ее волос. – Слушай, я насчет посещаемости хотел узнать? Вас преподы на каждой паре отмечают? Или просто кураторы раз в день по спискам проходятся?

Знаю-знаю, о чем вы думаете. Едва обосновался на новом месте, а уже вовсю размышляет о том, как бы с наименьшими потерями прогулять занятия. Дескать, как не стыдно?

Но я вам честно признаюсь: не стыдно. Ибо у меня дичайшая нехватка сна, а пары в новом колледже еще тягомотнее, чем в прежнем. Вчера на социологии так крепко задремал, что чуть со стула не свалился. Ладно хоть Ася в бок меня ткнула, когда преподша мимо проходила. А то непременно бы схлопотал нагоняй.

– Когда как бывает, – поправив на плече холщовую сумку начинает она. – По вторникам, например, Виталина Андреевна…

Внезапно звук у Аси вырубается. Будто кто-то взял и резко скрутил регулятор громкости на ноль. Но это происходит вовсе не из-за того, что девчонка замолчала, нет… Причиной тому становится Стелла Кац, ярким пятном возникшая на горизонте.

Она красива просто до безумия, до какого-то ненормального критического максимума, и от этого бесит меня еще сильнее. Прямо до трясучки, до огненных искр перед глазами. Все те эмоции, что я испытывал вчера, стоя у долбанного памятника в ни хрена не гордом одиночестве, закипают во мне с новой силой. Сердце с утроенной скоростью принимается молотить по ребрам, а уши начинает закладывать от напряжения.

Вот же стерва! Идет себе, не торопясь, как ни в чем не бывало. На лице неизменно скучающее выражение, в глазах – ледяной холод. Все вокруг пустое место, а она – центр мира. Интересно, когда наши взгляды пересекутся, отреагирует ли она хоть как-то? Изобразит смущение, растерянность или, может быть, сожаление?

Но чем дольше я на нее таращусь, тем больше убеждаюсь в том, что она намеренно смотрит мимо меня. Намеренно игнорирует. Мы приближаемся к колледжу с разных сторон улицы и, если не сменим траекторию, просто столкнемся лбами. Ну не может быть такого, чтобы она случайно меня не замечала. Вряд ли у этой бестии вообще что-то бывает случайно.

– Глеб, ты меня слышишь? – щебетание Аси прорезает мрачные мысли.

– А? Да… Что ты там говорила? – я отчаянно пытаюсь вернуться к нашему диалогу, но ничего не выходит. Стелла полностью поработила мое сознание.

– Я говорила, что только некоторые преподаватели сами отмечают присутствующих, – сникшим голосом отзывается она. – А обычно просто куратор.

– Понял, – рассеянно киваю я, а затем резко ускоряюсь.

Хочу перехватить чертовку Кац до того, как она свернет к лестнице и скроется из вида в толпе студентов.

– Привет, динамо! – с вызовом кричу я и при этом не забываю улыбаться.

Обиды обидами, но опускаться до сопливого «за что ты так со мной?» я не собираюсь. Поражения тоже нужно принимать с достоинством. А еще с долей беспечного юмора, ведь жизнь – лишь игра, а мы в ней… Ну вы сами знаете.

Мой оклик делает свое дело, и внимание Стеллы все-таки обращается ко мне. Правда взгляд ее голубых глаз проходится по моему лицу лишь мимолетным мазком, не задерживаясь и не фокусируясь. Будто увиденное совсем ее не заинтересовало.

Вот негодяйка, а!

– Чего тебе, Бестужев? – без всякого энтузиазма спрашивает она, когда я нагоняю ее у ступенек.

Может, это глупо, но разговор со Стеллой становится для меня делом принципа. Извинений и раскаяния я, само собой, не жду, но какую-никакую обратную связь хотелось бы получить. Пускай хоть пошлет по-человечески. Это в любом случае будет лучше бронебойного безразличия.

– Да так, ничего, – стараясь звучать непринужденно, говорю я. – Просто хотел поделиться впечатлениями от вчерашнего вечера.

– Ну давай, – милостливо разрешает она, и я замечаю, как уголки ее губ едва заметно дергаются вверх.

– Ты знала, что у Пушкина, оказывается, были здоровенные бакены? Вот прям такие, – останавливаю ладонь в десяти сантиметрах от лица и растопыриваю пальцы, – гигантские.

– Ага, – кивает Стелла. – Тебе такие при всем желании не отрастить.

Не больно-то и хотелось… Ну да ладно, мы сейчас не об этом.

– А еще он даже до сорока лет не дожил, – продолжаю я. – Жалко, скажи?