Буревестник. Трилогия
Шрифт:
Конечно, при всяком удобном случае, Лев немедленно задвигал мемуары в ящик, по вышеуказанным причинам. Задвинув, мчался решать очередную проблему, и только после "робкого и деликатного покашливания", как любили писать Прежние, капитана Имангалиева, возвращался к воспоминаниям. Точнее говоря, к перенесению таковых на бумагу. Генерал неоднократно порывался просто наговорить воспоминания, но инструкция предписывала именно бумагу и запись. Асыл, в порядке решения проблемы, предложил как-то нанять секретаршу из гражданских. Она мол, и запись расшифрует, и все запишет, да и Льву будет
Увы, тут уже пришлось самому генералу возражать.
Слишком многое из его дел попадало под грифы секретности, и просто гражданскую пригласить никак не получилось бы. Даже после кучи подписок о неразглашении и прочем. УСО, испытывающее нехватку кадров, секретаря присылать не торопилось, вот и приходилось генералу корпеть, вздыхая и жалуясь на жизнь. Сам капитан Имангалиев заниматься мемуарами генерала наотрез отказался, замотивировав так, что, мол, не всегда понимает замыслы Льва, где уж понять воспоминания? "Перевру все, перепутаю и испорчу мемуары", наговаривал на себя Асыл.
Пришлось и тут Льву, вздыхая, отступить.
Конечно, Лев мог бы и приказать. Но он столько времени провел рядом с Асылом, столько раз они сражались и спасали друг другу жизни, что капитан воспринимался уже не как подчиненный. Скорее как сын, ну или племянник. Вот и не поворачивался у Льва язык отдать приказ. Тоже кстати, абсурдные психологические выверты, но Лев когда-то давно решил для себя: пусть лучше будут такие выверты, чем те, которые могут повлиять на боевые качества.
Вообще, генерал иногда поражался, насколько забавно и широко устроен человек.
Иногда же Лев просто приходил в ужас от той же самой человеческой широты.
С тоской, отодвинув от себя очередной лист, Лев начал привычно изыскивать причину не заниматься мемуарами. Потом звонко хлопнул по лысине. Точно! Сводка по Федерации, должна была вчера прийти! Если вдумчиво и не спеша прочитать, то до вечера никаких мемуаров. И плевать, что сводка приходит раз в месяц, это вдвойне повод перечитать ее и завтра!
С такими мыслями Лев отправился за сводкой.
Сводка представляла собой нечто среднее между информационными листками и экстренными выпусками газет Прежних. Рассылалась только руководителям и военачальникам высокого уровня. Просто короткие, скупые строчки, забитые цифрами, фактами и оценками. Вроде бы нет места слухам и домыслам. Но справедливости ради следует заметить, что сводки сами порождали оные слухи только так. Типовой сценарий выглядел так: вначале руководитель интерпретировал цифры и факты, добавлял своих мыслей и рассказывал нижестоящим. Те добавляли еще отсебятины, и так волной сверху вниз расходился слух. Достигнув широких масс, слух, как правило, уже не нес в себе никакой полезной информации.
Еще ходили слухи, что тех, кто рождает слухи на основе сводки, берут "на карандаш".
Затем делают пометку в личном деле. Затем закрывают продвижение наверх.
В общем, бред, да и только. Уж Лев-то точно это знал, ибо и был одним из авторов слуха. Специально запускали, дабы руководители и военачальники больше думали и меньше болтали. Вот таких
Взяв в руки два листа, Лев начал неспеша вчитываться.
Посевная площадь зерновых достигла значения 2249 года.
Восстановлена в полном объеме работа оружейного комплекса на Южном Урале.
Нефтяные шельфы Северного моря полностью истощены. Добыча прекращена.
Тысяча убитых тварей за сутки. Противостояние нарастает.
Темпы строительства нового жилья крайне низки. Строительные фонды истощены.
Фруктовые сады Крыма. Двадцать лет на восстановление.
Химические заводы Малой Азии усиливают выпуск витаминов.
Вспышка чумы в Южной Америке. Район блокирован 1-ой дивизией биозащиты.
Полностью завершена дезактивация районов, пострадавших в ходе операции "Огненное кольцо".
Население Новой Зеландии сокращается на 25 человек в сутки. Твари на подозрении.
Триста убитых китов в Тихом Океане. Китобойная флотилия продолжает заготовку продовольствия.
Лев удовлетворенно похмыкал, посмаковал избранные моменты вроде "тысячи убитых тварей", и взялся перечитывать, размышляя над каждым пунктом. За этим занятием его и застал капитан Имангалиев. Конечно, Асыл все сразу понял - не первый год рядом с Львом!
– и поэтому не стал ничего говорить, просто укоризненно посмотрел на генерала. Лев сразу проворчал.
– -Посмотрим, как ты сам будешь писать мемуары!
– -Да я не доживу, - как и в прошлые разы, беззаботно отмахнулся Асыл.
– С моей-то жизнью, помру на тренировки или от бюрократической волокиты, лет через пять.
– -Тоже самое я слышал и пять лет назад, - осклабился Лев.
– А то и все десять. Да что там, это я слышу с тех самых пор, как ты стал моим помощником!
– -Так, товарищ генерал, - кивнул Асыл, - вы же меня помощником затем и сделали, чтобы я за вас проводил тренировки и разводил бюрократию!
– -Должны же быть у меня хоть какие-то привилегии, как у генерала. Да, да, я знаю, мемуары все равно писать надо, преемственность опыта и знаний вкупе с хитростью, ляляля тополя. Куда торопиться, пишу же потихоньку?
– -И до какого года добрались?
– вежливо поинтересовался Асыл.
– -Закончил Десятилетие Отчаяния, то есть 2288 год.
Восточно-непроницаемое лицо Асыла слегка скривилось налево, а сгорбленные плечи подернулись вверх, что в переводе на обычный могло бы означать следующее. "Товарищ генерал, я вас очень уважаю, но как-то мало вы написали за шесть лет. Этак оставшиеся года будете еще шесть лет описывать. Вслух я вам этого не скажу, но обязательно выражу лицом и громко-громко подумаю".