Буревестник
Шрифт:
— Мне страшно, — прерывает его сын. — Проверь, нет ли монстра под кроватью.
Орлов становится на четвереньки и заглядывает под кровать.
С удивлением он видит там своего сына, показывающего пальчиком вверх.
— Папа это не я, — испуганным шепотом сообщает ему сын. — Убей монстра.
Алексей проснулся так же внезапно, как заснул. В одном из окон теперь горел свет. Значит, пока он спал, кто-то вошел в здание. Это подтверждал и отсутствующий навесной замок.
— Ну что ж, пойдем знакомиться, — громко сказал он сам себе и решительно открыл дверь.
В
— Присаживайтесь, Алесей Викторович, в ногах, как говорится, правды нет, — сказал он, не оборачиваясь.
Алексей где-то слышал этот голос. Причем недавно.
— В пренеприятную историю мы с вами попали, — продолжал голос. — Как же нам теперь из нее выпутаться-то…
Орлов решил взять инициативу в свои руки и стал медленно растягивать молнию на сумке.
— Вы и в самом деле намереваетесь ударить меня топором? — спросил незнакомец, оборачиваясь. В его руке был пистолет.
Это был представитель заказчика Михаил, не пожимающий рук, с которым Орлов не так давно встречался. Он пытался вспомнить, когда же это было. Неужели вчера? Алексею казалось, что прошел как минимум месяц с момента, когда его жизнь резко изменилась.
— Положите, пожалуйста, руки на стол, — сказал Михаил, наведя пистолет прямо в лицо Алексея. — Простите, что столь явно угрожаю вам, но вы и сами не знаете, какую опасность представляете для окружающих.
Входная дверь скрипнула и приоткрылась. Снаружи раздалось ритмичное покашливание.
— Входите, пожалуйста, Марат Карлович, уже можно, — сказал Михаил, не опуская руки со взведенным пистолетом.
Врач первой категории Шигапов, удобно устроившись напротив Орлова, спросил Михаила, ввели ли уже пациента в курс дел.
— Пока еще нет, но, мне кажется, наш друг не очень-то готов принять правду такой, какова она есть, — ответил Михаил.
— Тогда мне понятны меры безопасности, — озабоченно сказал Марат Карлович. — Пожалуй, пора прояснить Алексею Викторовичу, почему он оказался здесь и сейчас.
— Тем более капитан Петин застрял в пробке, а без него мы не можем начинать процедуру.
Шигапов достал из портфеля ноутбук и включил видео. Это была та самая запись, начало которой Орлов видел в кабинете у рентгенолога.
Вначале Алексей не заметил сходства, но как только молодой человек заговорил, ему стало ясно, что это он сам какое-то время назад.
Возможно, с момента записи прошло пять или десять лет, а может быть и больше. Молодой Орлов был обрит наголо и имел немного потрепанный и безумный вид. Запись была похожа не то на интервью, не то на послание.
— Все последние приказы центра — это всего лишь бессмысленные слова, к тому же я предпочитаю не верить словам, написанным на бумаге, — говорил человек в камуфляже. — Я не считаю обязанным выполнять очередной бюрократический бред центра. В штабе вы представляете войну как некое отвлеченное социологическое явление, в то время как главное, что должен делать солдат на войне — убивать врага.
Вы не понимаете, что ваша стратегия по борьбе с терроризмом аморальна, так как она создает опасную для солдат иллюзию, что война — это уговоры и разговоры, внимание к культурным различиям, презентации в Power Point и заигрывание с безжалостным врагом.
Марат Карлович нажал на кнопку и воспроизведение видео остановилось.
— Как вы, наверное, догадались, — прокомментировал увиденное Михаил, — на экране вы уже после того, как предали устав и перестали подчиняться приказам центра. Не буду утомлять вас излишними деталями, скажу лишь, что товарищеский суд чести признал ваши действия не совместимыми с честью и достоинством офицера.
По понятным причинам, мы не стали давать делу официального хода.
В то же время ваша ликвидация также была невозможной по этическим причинам. Марат Карлович с профессором Жеребовым взяли вас на поруки, пытались вернуть в строй. Но все попытки оказались тщетными. Было принято решение стереть вашу личность.
— А чем конкретно я был болен? — перебил монолог Михаила Орлов.
Для себя он с удовлетворенностью отметил, что «представитель заказчика» устал держать пистолет прямо напротив его лица и положил руку с пистолетом на стол.
Михаил собирался сказать ему что-то резкое, но Марат Карлович дал знак.
— Боюсь показаться немного грубым, но, согласитесь, для нас рассказывать про историю вашей болезни — пустая трата времени, — сказал он. — В то же время у нас есть немного времени. Петин застрял в пробке, поэтому его нужно на что-то потратить. Такой вот каламбур.
— А как, кстати, вы узнали, что я приеду именно сюда? — перебил Марата Карловича Орлов.
Врач высшей категории и Михаил почти синхронно засмеялись.
— Неужели вы и сами не догадываетесь? — спросил Михаил. — А ведь наш так называемый рентгенолог, который любезно свел нас сегодня вечером вместе, умеет играть мастерски, в этом ему не откажешь.
— Но зачем устраивать весь этот цирк? — спросил Орлов. — Или это у вас есть интерес к таким нездоровым играм.
— Невысокого вы о нас мнения, — парировал Михаил. — Думаете, мы тут по своей воле? Не знаю, как Марат Карлович, а я вовсе не в восторге от того, что вынужден возиться с вами в нерабочее время, вон ночь уже давно.
Орлов посмотрел в окно. В ночном небе из-за туч проступила луна, осветив кусты, в которых был замаскирован микроавтобус.
— Если очень коротко, последние события в вашей жизни были организованным нами тестом, — вставая, сказал доктор Шигапов. — В свое время вы и ряд других военнослужащих, получивших тяжелые повреждения головного мозга, лечились новым совершенно секретным препаратом «Семакс-17». Лекарство дало неожиданный эффект: вы получили необъяснимые способности. Далее, как вы, вероятно, догадываетесь, наша организация попыталась поставить сверхъестественные возможности на службу государству, но эксперимент вышел из-под контроля. Проверка была организована, чтобы выяснить, способны ли вы вспомнить дела минувших дней. И результат для вас неутешительный.