Бури
Шрифт:
Ему захотелось внести разнообразие в своё ленивое существование в доме Фадра. Он поудобнее устроил за спиной недавно сделанный меч и внимательно оглядел скалу. Не видно ни шиша! Ладно, это не так трудно исправить. Он создал отличный маленький фонарик и огляделся. Ага… Прямо над ним, метрах в пяти, зияла дыра. Узкий лаз, и добраться до него ой как непросто, хотя на Земле он и занимался скалолазанием вместе с Алексом. Он залез по пояс в воду и осветил отверстие ещё раз. Он не был уверен, что сможет попасть туда из Промежутка. Значит, придётся карабкаться.
Он вывалился с другой стороны скалы только спустя пару часов. Пещера была огромна, и он заблудился в её многочисленных ходах, но его только больше удивило то, что выход никто не охраняет. Наверное, этому Захату представлялось вряд ли возможным залезть внутрь дворцовых помещений со стороны моря. И, в общем, он был прав. Алан плюхнулся в воду у подножия пещеры во время отлива, и мог представить, что творилось возле прохода в прилив. Дыру наверняка затапливало и его бы расплющило о скалы, как жалкого червяка.
Он переоделся в тёмно-синие одежды, и теперь сливался с густыми тенями. Хорошая маскировка, но можно было придумать и лучше. Он подумал о том, почему этот проход до сих пор не завалили? Что же, никогда не помешает иметь запасной вариант для внезапного бегства, пусть даже такой опасный и крайне ненадёжный.
Мужчина оказался в просторном, освещённом унылым светильником зале. Грубо обтесанные каменные колонны поддерживали высокие своды, кривые углы тонули во мраке. Он тихо двинулся вперёд. Он умел быть бесшумным.
Довольно скоро Алан нашёл проём, через который виднелся кусок бархатного звёздного неба. Он осторожно подошёл к нему, выглянул наружу и замер…
Никогда прежде он не видел такой красоты. С трудом верилось, что подобное могли создать люди. Какая высота! Перед ним лежали те самые, недоступные и прекрасные Воздушные сады, во всём своём великолепии. Они мерцали тысячами золотых огоньков, и благоухали тысячами медовых ароматов. Башни и балконы, и комнатки на самой верхотуре, и алые полотна, развевающиеся на ветру, и полупрозрачные расшитые занавеси, и затейливые рельефы на стенах, и покрытые мозаикой арки, и колонны из разноцветного камня — всё это утопало в зелени невиданных деревьев. И деревья эти цвели и плодоносили одновременно, и среди них сотнями порхали огромные голубые мотыльки, и пели соловьи, и звёзды отражались в водах бассейнов, таинственно светящихся под ночным небом.
Алан присел на краю, свесил ноги вниз и замер.
Ему было почему-то трудно дышать. Он подумал о том, что сделать эту красоту своей собственностью мог только очень жадный человек. Потом ему в голову пришла мысль, что правитель опасается за целостность садов, но Алан тут же вспомнил, как бережливы и аккуратны жители прибрежного города. Они бы не стали гадить в этом волшебном царстве, они бы ценили его и оберегали. Значит, Захат был не только трусом, но и скупердяем. Алан не любил жадных людей. Он всматривался в уютные уголки сада, в светлые беседки, увитые розами, в затейливые изогнутые ложа, прячущиеся в глубинах комнат под ворохом разномастных подушек, в ковры, висящие на стенах, и не мог понять, зачем одному человеку присваивать себе всё это. Да здесь бы всем жителям города места хватило с избытком!
Он вздохнул и вдруг увидел девушку, выходящую на один из балконов. До этого среди золотого света не мелькнуло ни единой живой фигуры.
Незнакомка была одета в длинную юбку и короткий топ, переливчатая повязка, расшитая искрящимися нитями, украшала её лоб, на руках висело не меньше десятка браслетов. Он разглядел её хорошо: она была высокой и стройной, длинные русые волосы рассыпались по спине. Девушка совсем не походила жительницу Уфбада.
Алан решил подобраться к ней поближе и приглядел удобное местечко. Шагнул в Промежуток, немного побыл там, чтобы голова не кружилась, и вернулся в сады. У него хорошо получалось обращаться с Промежутком: он оказался почти там, где планировал, разве что на один этаж ниже. Как раз над балконом, где стояла незнакомка. Он тихо огляделся, убедившись в том, что поблизости никого нет. Бесшумно свесился через перила и глянул на её светлую макушку. И только тогда понял, что она беззвучно рыдает.
— Зарэ, ты где? — услышал он чей-то голос.
— Здесь, — ответила та.
На балкон вышла ещё одна девушка, только темноволосая.
— Что ты здесь делаешь?
— Хочу побыть одна.
— Господин тебя ищет.
Алан увидел, как сжалась незнакомка.
— Нет, — сказала она.
— С ума сошла! — возмутилась вторая. — Что значит «нет»?
— Пусть приходит сам, — сказала девушка, — по своей воле я к нему не пойду.
— Зарэ, он накажет тебя.
— Меня зовут Зарина! — ответила девушка.
Пришедшая покачала головой.
— Зачем ты так?
— Затем, что я не стану его рабой! — яростно прошептала девушка.
— Разве ты в чём-то нуждаешься? Разве тебе плохо здесь?
— Мне не нужен мужчина, который пользует десятки женщин и называет их своими наложницами. Я не вещь. Я не принадлежу ему.
— Не понимаю тебя. Откуда столько злобы? Всё вершится по закону!
— По закону! — усмехнулась девушка. — Ты не бывала на моей родине. У нас всё иначе. Живи ты там, ты бы почувствовала то, что чувствую я.
— Мне придётся позвать его, и он не обрадуется. Но сначала сними амулет. Ты снова надела его! Я же сказала тебе: нельзя! Он будет в ярости!
— Вот и отлично, — кивнула девушка. — Пусть сорвёт его с моей шеи, если сможет.
— Тебя снова отведут в темницу!
— Отведут.
— Не перечь мне, Зарэ!
— Меня зовут Зарина! — выдохнула девушка. — Я не коверкаю твоё имя, а ты не коверкай моё только потому, что ему так больше нравится!
— Тебе нужно научиться спокойствию, младшая.
— Я тебе не сестра. Ты не можешь меня ничему научить, потому что сама полна до краёв лицемерием и трусостью. Веди этого озабоченного козла, я жду не дождусь, когда он снова сорвёт с меня эту убогую одежду!
— Что ты говоришь такое! Как ты смеешь?! — вскипела вторая. — Никто не вправе называть его так! Ты, жалкая чужеземка, он выкинет тебя после первой же ночи! Он дал тебе всё это: украшения, шелка, кров и своё покровительство… Он дал тебе защиту и заботу…
— Он не дал мне ничего, кроме плена, — ответила Зарина. — Целуй его пятки и дальше, Шима. Отдавайся ему покорно, если такова твоя судьба. Я свою выберу сама.