Бури
Шрифт:
Котята прибавляли в весе и через месяц стали неуклюже бродить по квартире. Ещё через неделю они осмелели и начали вовсю шалить. Кристиан никак не мог выспаться — они хватали его за ноги и плюхались на лицо, играли с его волосами и щекотали усами нос… Они разрослись и распушились. Один был светло-серым, с белыми подпалинами, другой — тёмный, дымчатый. Два мальчика, и у обоих — яркие зелёные глаза. Он назвал их Шмыга и Царапка. Шмыга был задумчив и странен, Царапка — кусач и неистов. Шмыга вечно находился в самых разных местах — он залазал внутрь носков и рубашек, забивался в щели и трубы, что уж говорить про шкафы и тумбы; мог уснуть, повиснув на кране, или стащить кусок вкусного со стола и съесть его, сидя верхом на руке Кристиана. И при этом нисколько не смущался того, что эта рука нарочно елозила и крутилась в разные стороны. Кристиан играл с котёнком в прятки: Шмыга прятался замечательно, и сидел в своём укрытии тихо и серьёзно. Царапка усердно громил дом. Он драл шторы, разбивал посуду, выгрызал узоры в хлебе, точил когти о джинсы Кристиана и постоянно кидался на штурмана из-за углов. Кристиан то и дело обнаруживал внутри обуви замечательные «сюрпризы». Нет, это не были продукты кошачьей жизнедеятельности. Царапка, подобно хомяку, делал в ботинках «кладовые» из объедков, игрушек и прочих очень нужных кошке вещичек. Однажды утром штурман нашёл в ботинке живую мышь, потом — обглоданную конфету, затем очень длинную макаронину, а ещё картофельные очистки, пуговицы, куски подушки, виноградины и соломинки, перышки, фантики и ручки, и даже тяжёлую пряжку от ремня, неизвестно где и как котёнком найдённую…
В последний день своего пребывания в прибрежном городе Кристиан снова увидел мужика, о которого почесал кулаки. Штурман как раз шёл попрощаться с напарником, когда разглядел в толпе знакомую самодовольную рожу. Живодёр пил пиво в компании друзей, а рядом с ним стояла та самая девушка, лившая горькие слёзы об утопленных котятах. Теперь она улыбалась, и штурман крепко задумался об их отношениях, и вообще о том, как можно строить отношения с человеком, который способен засунуть котят в мешок и равнодушно выкинуть в воду. Он не хотел обращать на себя внимание и свернул в сторону, направляясь к будке спасателей. Пожал Глоту руку и пообещал как-нибудь заглянуть в гости. Конечно, он не сказал, что направляется в другой мир, да и скажи он это — кто бы ему поверил?
Когда он уже подходил к квартире, его окликнул незнакомый голос:
— Простите! Извините, пожалуйста!
Кристиан обернулся: ага. Та самая девушка.
— Простите меня, — сказал она, подбегая к нему. — Я просто хотела узнать — как там котята?
— Живы, — ответил Кристиан.
— Вы не подумайте, он на самом деле не плохой, — сказала она. Кристиан нахмурился.
— Конечно, не плохой. Плохие люди смывают котят в унитаз или топят в тазике.
Девушка сжалась.
— Он не хотел…
— Точно так же, как я не хотел бить ему в морду, — нахмурился мужчина. — Мне надо идти.
— Он не плохой человек, — повторила девушка ему в спину.
— Надеюсь, — ответил Кристиан. Ему не хотелось продолжать разговор.
Он поднялся в квартиру, оставил все свои деньги и записку женщине, у которой снимал жилище, и, посадив котят в корзинку, ушёл с ними в Промежуток…
…Эдман открыл глаза и увидел Еву. Она сидела на кровати и сонно улыбалась. Он протянул руку и тронул её голую спину.
— Ты трактор! — рассмеялась девушка.
— Кто? — не понял мужчина.
— Ты храпишь! — сказала она, садясь на постели.
— Прости, — улыбнулся Эдман. — Не знал.
— Ничего, ты тихонечко, — рассмеялась Ева. — Мне даже понравилось. Как колыбельная.
Мужчина живо поймал её за талию и обнял сзади.
— Мне приснился чудесный сон.
— Какой же? — улыбнулась Ева.
— Представь, что мы с тобой стоим на высоченной скале. И вот появляется на самой её макушке красивый большой дом, он словно заглатывает нас. Окна открыты, мы уже на балконе. Ночь. Тихо. Только дождь идёт. Я слышу, как ты дышишь. На горизонте через облака прорезаются молнии. Их столько, что не перечесть, и они фиолетовые и голубые. И пахнет знакомо. Не просто дождём, но и деревом, металлом и тёплой постелью. И я знаю, что мы ещё немного постоим и вернёмся в спальню…
Ева глубоко и длинно вздохнула, повернулась и поцеловала его в губы.
— Давай твой сон однажды сбудется, — сказала она тихо.
Эдман медленно кивнул и потерся носом о её щеку.
— Я всё хотел спросить… — сказал он.
— А?
— Что у тебя за сердечко на груди?
— Это подарок, — и девушка расстегнула цепочку и подала ему медальон.
Эдман повертел его в руках, нашёл замочек и открыл. С маленькой фотографии на него смотрели её родные. Мама, отец и брат. Все похожи друг на друга: карие глаза, улыбки, брови…
— Они у тебя классные, — сказал он, улыбаясь. — Возьми.
— И ты у меня классный, — нежно улыбнулась Ева. — Оставь пока себе.
Она поцеловала его и быстро вскочила с кровати, чтобы не успел поймать.
— Я в душ.
Эдман рассмеялся, вылез из-под одеяла и пошёл за ней. Даже в душе он не хотел оставлять её одну.
Ева, конечно, не закрылась, и их позднее утро началось замечательно. Завтракали они как всегда в вагоне-ресторане, и Ева снова, хитро улыбаясь, предпочла фруктовый пирог остальным блюдам. Эдману было уже всё равно. Он помнил её — податливую и нежную, тихо постанывающую в его руках — и хотел поскорее вернуться в номер, чтобы всё повторилось. Он плавал в радостных чувствах и насторожился только тогда, когда поезд остановился. Остановки в этом месте не было — он хорошо изучил маршрут, прежде чем покупать билеты. Эдман оглянулся: какая-то суета среди служащих…
— Ева, пошли, — спокойно сказал он и, крепко взяв её за руку, потянул за собой.
— Что, Эдман? — всё ещё улыбаясь, спросила девушка.
Он прибавил шагу.
— У тебя в сумке вещи ценные? — тихо спросил он. — Бросить можешь?
Ева кивнула:
— Я создам новые.
— Иди спокойно. Улыбайся, — сказал Эдман, ведя её за собой. — Они уже в поезде. — Он почувствовал, как задрожала её рука. — Не бойся, Ева.
Они вышли в следующий вагон, и Эдман затолкнул её в уголок.
— Сейчас мы проберёмся в хвост поезда. Сядем на один из автопланов и постараемся смотаться. Они будут нас преследовать, но ты не бойся. Я взял свой автоплан, его так просто не собьёшь. Мы собирали его вместе с братом, он куда прочнее и быстрее остальных.
Ева прижалась к нему, вцепилась пальцами в майку. Всё начиналось так здорово! И с чего она взяла, что от них так просто отстанут? Если бы она не помешала Эдману, и он придушил того мужика… Девушка была уверена: именно благодаря выжившему Безовалы и узнали, что Эдман жив. Но она не сожалела. Она не позволит Эдману отнимать жизни. Уже не позволит.
— Эдман… — всхлипнула она.
— Тихо, — приказал он. — Не плачь.
Он хорошенько вдарил по неприметной на вид дверце, и за ней обнаружилась система вентиляции.
— Залазь. Я пойду прямо за тобой.
Ева быстро протиснулась внутрь и поползла вперёд. Она уговаривала себя быть отважной, но внутри всё дрожало.
К сожалению, так просто добраться до хвоста им не дали. Ева вскрикнула и попятилась, и он, услышав характерный звук, выхватил пистолет. Это были жуки-разведчики — верные помощники Безовалов. Эдман перестрелял их всех и умудрился пробить в туннеле отверстие. Через него они попали в коридор и столкнулись нос к носу с Сержем… Он умел идти по следу, в этом ему не было равных. Беспокойная ищейка, которая, начав преследование, ни за что его не бросит. Ни слова ни сказав, он выхватил оружие. Ни Ева, ни Эдман не нужны были живыми.