Бури
Шрифт:
Их спас Кёртис. Он подвёл самолёт так близко, как только мог, и Ин Че услышал глухие хлопки. Ката и Анут хладнокровно отстреливали слизней, не давая им подобраться к нему и Олану. Ин Че набрал скорость, поднялся на один уровень с самолётом, развернулся и влетел в узкий проём, едва не перебив крылья. Анут тотчас захлопнул люк.
— Гони к чертям собачьим! — слабо простонал Олан. — Эти мерзавцы нас как консервные банки вскрыли…
Ин Че почувствовал, что у него идёт кровь и скосил глаза — Олану тоже досталось, и Ката, всхлипывая, дрожащими руками нащупывала под сиденьем аптечку.
— Синоптики не обещали нам осадков в виде слизней… — успел усмехнуться Ин Че и потерял сознание…
…Шанталь была благодарна Оде и остальным за поддержку и дружеское ненавязчивое участие. Владрик же превратился в вечно хмурого настороженного ворчуна.
— Надо было стразу сказать мне, когда почувствовала неладное! — возмущался он. — Чего ты молчала?
— Ты был поглощён разговором с красавицами-сёстрами, — ехидно отвечала она.
Шанталь было трудно передвигаться самостоятельно, и Владрик носил её по дому на руках. И — злился, но не на неё. Впервые Шанталь видела его таким злым и напряженным.
Однажды Ода подсела к ней и долго молчала.
— Я удивлена, — наконец улыбнулась она.
— Чем же? — спросила Шанталь. У неё никогда не было близких подруг.
— Владрик, он… Как бы это объяснить? Сказать, чтобы ты не расстроилась и не испугалась… — усмехнулась девушка. — Он странник. Вечный. Он никогда ни к кому не привязывается. И никого не любит. Но за друзей он встанет горой, он замечательный друг. Я всё смотрела на вас… Видишь ли, когда-то давно мне казалось, что я его люблю.
Шанталь ощутила, что щеки загорелись — это в ней снова пробудилась ревность. Но она промолчала, решив дослушать до конца.
— И ещё мне казалось, что он любит меня. По-настоящему, а не как подругу, каких у него сотни. А потом я поняла — всё ложь. Нет, он не лгал. Я сама себе лгала. Придумывала чувство, когда его и в помине не было. Владрик — истинный бродяга. Его не найдёшь по желанию, не встретишь, когда сама того хочешь. Он неуловимый, как всполох пламени. Был — и нет. Поверь, этот образ, что я нарисовала, мало отличается от него настоящего.
— Ты зачем мне это говоришь? — нахмурилась Шанталь.
— Затем, что мне кажется, он испытывает к тебе что-то, — спокойно ответила Ода. — Не думаю, что это можно назвать любовью или привязанностью. И я не говорю о влечении… Его вообще ко многим влечёт, он с женщинами долго не разговаривает. Да они и сами не прочь с ним пошалить.
Шанталь сжала зубы.
— Мне неприятно слышать это, Ода.
— Понимаю, — отозвалась девушка. — Но ты должна знать, что того сильного чувства, что ты ждёшь от Владрика, ты можешь никогда не дождаться. Ты кажешься мне хорошей, Шанталь. Ты умная и сильная. Подумай, прежде чем обратишься в его веру. Подумай о том, что можешь потерять, став его попутчицей. Поверь, я говорю так не потому, что хочу настроить тебя против него. Я знаю Влада очень давно, и он доверяет мне. Он не обидится, если ты расскажешь ему о нашем разговоре. Если хочешь, расскажи. Но знай, Шанталь: Владрик живёт в закрытом мире, никому недоступном. Мы можем лишь коснуться его тайных знаков, но не начертим похожие. Ты скоро поймёшь, о чём я говорю, почувствуешь это. И вот тогда вспомнишь этот наш разговор.
И она ушла. Шанталь долго думала над её словами, ждала момента. Загадочность Владрика казалась ей доступной, понятной и ничем не угрожающей. Но Ода говорила правду, она действительно знала, о чём говорит. Шанталь боялась заводить с ним этот разговор, тем более что Владрик как с цепи сорвался. Он пропадал, появлялся, снова уходил. Те короткие мгновения, что он проводил возле неё, не подходили для серьёзного разговора.
И вот они наконец-то остались дома вдвоём.
— Владрик, — тихо позвала Шанталь. — Пожалуйста, успокойся.
— Я успокоюсь, когда найду эту дьявольскую троицу и поквитаюсь с ними, — ответил мужчина.
— И ты втянул в это своих друзей.
— Я никого не втягивал, милая, — нахмурился Владрик. — Просто мы все осознаём, что эти отморозки представляют опасность для окружающих. Они — угроза. Я не стану ждать, пока они нападут на нас.
— И ты хочешь напасть первым?
— Я не коршун, милая, чтобы людей клевать, — усмехнулся он. — Я дам им понять, с кем они связались.
— И с кем же, Владрик? — тихо спросила девушка.
— Со мной, Шанталь, — серьёзно и без тени самолюбования ответил он. — Я не люблю, когда трогают тех, кто мне дорог.
— Дорог ли? — переспросила она, и Владрик, до этого озиравшийся по сторонам, посмотрел на неё в упор. — Мы говорили с Одой на днях. Она сказала, что ты никого не можешь полюбить.
— Хм, — отозвался Владрик. — Ещё что?
— Сказала, что ты живёшь в собственном мире, куда никому более нет доступа. И что я разочаруюсь в тебе рано или поздно.
— И какие выводы ты из всего этого сделала?
— Я действительно плохо тебя знаю. Ей, наверное, видней… Но я не стану доверять её словам, Владрик. Не стану. Если я узнаю тебя — это будет моё знание. Если разочаруюсь — то по собственным причинам. Ода может сколько угодно смущать меня рассказами о благородном вечном бродяге, у которого в каждом мире по десятку воздыхательниц.
— Фы! — хмыкнул Владрик. — Это её слова?
— Нет, это мои слова. И я уверена, что так оно и есть. Вот только сейчас ты рядом со мной, ты мой, Владрик. Нравится тебе это или нет!
Мужчина весело поднял брови.
— Шанталь, ты моя кудесница! А я всё думал, куда деть напряжение и злобу…
Шанталь нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду.
— Ты меня уже неделю не целовал, — сказала она, не собираясь сейчас разгадывать его слова.
Владрик посмотрел на неё. Шанталь не сердилась, ничего не требовала, она даже не повысила голос. Она сидела, прямая и расслабленная, и смотрела в окно, на закатные горные луга. В лучах уходящего солнца она казалась огненной птицей, зелёные глаза потеплели, пухлые губы были нежными, но она не улыбалась. Он ещё никогда не видел её такой спокойной. Она была магически прекрасна: немного усталая, задумчивая и нерешительная. Он вздохнул и подошёл к ней.