Буря перед бурей. История падения Римской республики
Шрифт:
Вот каким был мир, в котором в 185 г. до н. э. родился Публий Сципион Эмилиан. Его, сына древней патрицианской семьи, усыновил бездетный глава рода Сципионов, в законном порядке превратив наследника в великого Публия Корнелия Сципиона Африканского. Такого рода усыновления представляли собой распространенный способ укрепления альянсов в кругах римской аристократии, и Эмилиан вырос в самой могущественной семье самого могущественного в мире города. Воспитанный в надежде на блестящую публичную карьеру, Эмилиан никогда не сомневался, что его удел – быть великим лидером. Со временем ему предстояло послужить во всех трех основных имперских сферах Рима – а затем стать одним из главных творцов окончательного триумфа
Первый опыт Эмилиан получил в Греции, когда его родной отец, Луций Эмилий Павел, взял семнадцатилетнего сына в поход, чтобы тот посмотрел, как римляне ведут войну. В июне 168 г. до н. э. его легионы уничтожили македонцев, свергнув их молодого и амбициозного царя Персея, который попытался избавиться от гегемонии Рима. Эмилиан наблюдал, как его отец захватил сокровищницу македонского царя, обратил в рабство триста тысяч человек и буквально стер с карты мира Македонское царство. Все бывшие владения великого Александра Македонского теперь разделились на четыре небольших республики.
Но после столь безжалостного урегулирования вопроса сенат вновь вернулся к своей привычке либерального правления. Он потребовал от жителей четырех новых македонских республик продолжать платить подати, но вдвое меньше по сравнению с тем, что они выплачивали своим бывшим царям. И если человек сумел пережить войну и не попасть в рабство, то при римлянах его ждала весьма приятная жизнь.
В разгар всех своих завоеваний Эмилий Павел также взял в заложники тысячу известных греков в виде гарантии хорошего поведения их родственников. Среди них оказался блестящий политик и ученый по имени Полибий. Будучи общественным лидером из города Мегалополиса, он когда-то посоветовал придерживаться нейтралитета в отношении римлян, которые вели с Македонией войны, чего оказалось вполне достаточно, чтобы выставить себя в глазах окружающих опасным элементом и тем самым привлечь к себе внимание. И хотя теперь Полибия собирались отправить в изгнание, в действительности его злоключения обернулись счастливым случаем. Когда верховное римское командование проезжало через Мегалополис, юный Эмилиан взял у Полибия почитать несколько книг, и на фоне их последующих дискуссий между ними завязались узы дружбы. Павел добился, чтобы Полибия отправили в изгнание в Рим, где ему предстояло обучить сына полководца риторике, истории и философии.
Под руководством Полибия Эмилиан проникся новым греко-римским духом, получившим в те времена самое широкое распространение. Поток хлынувших в Италию образованных греческих рабов привел к тому, что целое поколение молодых аристократов без остатка погрузились в греческую литературу, философию и искусство. Ряд более консервативных римлян негодовали из-за подобного перенимания греческих идей, полагая, что те подрывают строгие добродетели, что характерны для их предков. Однако молодые лидеры наподобие Эмилиана хоть и упивались греческой культурой, но при этом никогда не ставили под сомнение право Рима управлять миром. К тому же, если консервативная мораль и агонизировала, то Сципиона Эмилиана, считавшего, что покорности надо учить с кнутом в руке, отнюдь нельзя было заподозрить в мягкотелости. В будущем ему предстояло возвыситься до самых высот, чтобы стать этой самой рукой с кнутом, причем в тот самый момент, когда народы, страдающие под римским правлением, станут бунтовать и сенат, наконец, решит преподать Средиземноморью урок повиновения.
Отбывая в Риме ссылку, он стал восхищаться республикой – или как минимум пришел к убеждению, что римское могущество неотразимо и что его греческим собратьям к этому лучше привыкнуть. Деятельно наблюдая за миром, Полибий без конца делал заметки и состоял в обширной переписке, что позволяло ему тщательно исследовать этих непонятных италиков-варваров, теперь превратившихся в повелителей вселенной. В конечном счете, Полибий написал историю Рима, поведав в ней как и почему римляне так стремительно и высоко вознеслись. В ней он утверждал, что помимо очевидной воинской доблести, они жили при политическом устройстве, сумевшем достичь идеального баланса трех классических форм правления: монархии – правления одного; аристократии – правления нескольких; и демократии – правления многих.
В соответствии с политической теорией Аристотеля, каждая форма правления обладала собственными достоинствами, но при этом неизбежно скатывалась к своей самой деспотичной ипостаси до тех пор, пока ее не свергали. Таким образом, монархия становилась тиранией, только чтобы быть свергнутой просвещенной аристократией, которая, в свою очередь, регрессировала до репрессивной олигархии, пока последнюю не сокрушала народная демократия, открывавшая путь к анархии, и так по кругу – опять к руке монархии, чтобы стабилизировать ситуацию. Полибий полагал, что римлянам удалось разорвать этот порочный круг и, таким образом, двинуться дальше, пока другие города рушились под зыбучими песками своих неадекватных политических систем.
Монархический элемент римского политического устройства представляли консулы, наделенные исполнительной властью. Благодаря враждебному отношению римлян к царям, они избирали не одного консула, а двух, которые делили между собой всю полноту военной, политической и религиозной власти. Для снижения риска тиранического захвата власти, каждый из них обладал правом накладывать на решение коллеги вето. Но что еще важнее, срок пребывания в этой должности составлял всего один год, по истечении которого консулам полагалось возвращаться в ранг рядовых граждан, а на их место приходила пара других.
В то же время, практичные римляне создали чрезвычайный институт, именовавшийся диктатурой. В периоды кризиса консулы могли передать полномочия одному-единственному человеку, получавшему всю полноту власти, чтобы избавить Рим от опасности. Причем угроза совсем не обязательно должна была исходить извне: первый диктатор был назначен не из-за какого-то враждебно настроенного соседа, а из-за восстания плебеев в стенах самого города. И поскольку римляне питали непримиримую ненависть к царям, сенат разрешил любому гражданину в любое время убить другого гражданина, пойманного на жажде монаршей власти. За всю историю существования этого института, насчитывавшую без малого пятьсот лет, римские диктаторы ни разу не отказались сложить с себя полномочия.
Аристократический элемент, конечно же, представлял собой сенат. Если изначально Ромул организовал сто стариков, выступавших в роли государственного совета, то во времена Полибия палата насчитывала их уже триста. Набирая своих членов из самых богатых и могущественных семей Рима, сенат превратился в центральный политический институт республики. Включая в себя бывших магистратов, он выступал в роли основного советника ежегодно избираемых лидеров. Консулы очень редко воплощали в жизнь ту или иную политику без коллективного одобрения сената.
Наконец, демократический элемент обнаруживался в Собраниях, открытых для всех римских граждан. Во времена Полибия существовало три основных типа собраний, также называемых комициями: Центуриатные комиции, избиравшие высших магистратов; Трибутные комиции, избиравшие младших магистратов, принимавшие законы и выносившие судебные решения; и Плебейские комиции, во многом наделенные теми же полномочиями, что и Трибутные, но избиравшие трибунов и открытые только для урожденных плебеев. Демократический элемент в римском политическом устройстве зачастую недооценивается, однако комиции обладали невероятным могуществом. Только собрание могло ввести в действие закон или же вынести гражданину смертный приговор. Причем если гражданин мог всегда обжаловать в собраниях приговор, то сами они никогда и ни к кому не апеллировали. (Поскольку греческие и римские литературные источники не всегда содержат однозначные указания на то, о каком именно собрании идет речь, впредь мы будем называть их здесь просто «собранием» или «народным собранием»).