Буря Жнеца
Шрифт:
Хорошо хоть ожидание кончилось. Под ногами настоящая земля. Мы шатались словно пьяные, когда выходили на берег. Наверное, должно было выглядеть смешно. В других обстоятельствах. Но если бы напоролись на береговую стражу… Хотя сейчас мы вспомнили, как шагать уверенно. Слава Худу. Ну, если можно «уверенно шагать», спотыкаясь о моховые кочки, проваливаясь в дыры, цепляясь за узловатые корни. Почти как под Черным Псом. Нет, не надо думать так. Гляди вперед, Скрип. Гляди веселей».
Где-то высоко, за ведьмовской паутиной кривых сучьев,
– Еще одна жалоба от любого из вас – и я отрежу себе левую титьку.
У окружающих выпучились глаза. Отлично. Ей нравилось видеть, как работает любимый прием.
– Как хорошо, что вы не любите плавать, – пробасил Куб.
Сержант Хеллиан уставилась на здоровенного солдата. «Не люблю чего?» Затем она опустила взгляд, пытаясь сосредоточиться, подсчитать число фляжек с ромом, которые вытащила из объятого диким пламенем трюма. Шесть или десять. Девять. Она обвела рукой размытый полукруг лиц. – Каждый оставляет в мешке свободное местечко. Каждому по одной.
Нервный Увалень сказал: – Сержант, разве нам не велено разыскать Урба и его взвод? Они, должно быть, близко. – Тут капрал заговорил другим голосом: – Он прав. Куб, откуда ты пришел? От воды или сверху обрыва?
– Не помню. Темно было.
– Постой, – крикнула Хеллиан, сделав шаг влево, чтобы сохранить равновесие на качающейся палубе. Нет, на качающейся земле. – Ты не моего взвода, Куб. Проваливай.
– Я бы со всей радостью, – отвечал солдат, покосившись на окружившую их стену густого леса. – Но мне даже фляжки клятого эля не досталось. Сержант, вы совсем обгорели.
Хеллиан выпрямилась. – Постой. Это не обсуждается. Главная часть пайка. Но я скажу вам, что самое плохое. Готова поклясться, что пожар видели. Надеюсь, что тот, кто его устроил, уже стал кучкой пепла. Вот на что я надеюсь. Кто-то его увидел, как пить дать.
– Сержант, все транспорты сожжены, – сказал другой солдат. Борода, широкая грудь – крепок как древесный ствол. «Наверное, так же умен. Как – то бишь его имя?»
– Кто ты?
Солдат потер глаза. – Балгрид.
– Точно. Ну-ка, Балда, попробуй объяснить: как это кто-то ухитрился переплывать от корабля к кораблю и поджигать при этом? Ну? Я что-то не соображу.
– Кто-то идет, – прошипел взводный сапер.
«У него такое дурацкое имя… Имя, которое так трудно запомнить. Напруди? Нет. Навреди? Уже ближе. А, Навроде. Нашего сапера звать Навроде. А имя его дружка – Замазка. А вон тот – Тавос Понд. Слишком высокий. Высокие солдаты получают стрелу в лоб. Почему он еще живой?» – Лук у кого есть? – спросила она вслух.
Кустарник затрещал, два силуэта вынырнули из сумрака.
Хеллиан уставилась на первого, ощутив припадок необъяснимой ярости. Задумчиво потерла челюсть, пытаясь вспомнить подробности насчет грустного солдата. Ярость куда-то исчезла, заместившись приливом отчаянной симпатии.
Куб прошел мимо нее. – Сержант Урб! Слава
– Урб? – воскликнула Хеллиан. Пошатнувшись, она подскочила к прибывшему, выпялилась прямо в круглое лицо. – Это ты?
– А вы что, нашли ром?
Замазка проговорил сзади: – Она портит себе печень.
– Моя печень в порядке. Ее просто надо выжать.
– Выжать?
Она развернулась и сверкнула глазами на целителя: – Я уже видела печени, лекарь. Большие губки с кровью. Они вываливаются, когда ты кого-то потрошишь.
– По мне, больше походит на легкое, сержант. Печень – штука плоская, грязно- коричневая или бурая…
– Неважно, – оборвала его она, снова поворачиваясь к Урбу. – Если гибнет одно, то дохнет и другое. Я в полном порядке. Ну, – добавила она с громким вздохом (Урб почему-то отступил на шаг), – я в лучшем из настроений, друзья мои. Лучшем из лучших. Мы в сборе. Так давайте выступим в поход. Я совершенно точно помню, что мы куда-то должны выступить. – Она улыбнулась капралу: – А ты что скажешь, Нервный Увалень?
– Звучит разумно, сержант.
– Блестящий план, сержант.
– Почему ты всегда так, капрал?
– Как?
– Как?
– Смотри, Балда наполовину глухой…
– Я уже не наполовину глухой, сержант!
– Уже не? Так кто тут наполовину глухой?
– Никто, сержант.
– Нечего так орать. Балда тебя слышит; а если он не слышит, его надо оставить в лодке с тем долговязым, у которого стрела в голове. Они обои нам не подходят. Мы ищем серокожих убийц, они прячутся в деревьях. То есть за деревьями. Так что давайте оглядывать каждое дерево. На сначала подберите фляги, каждому по одной, и мы будем готовы.
Ну, что уставились? Я та, кто отдает приказы, и у меня новый меч, он очень быстро отрежет любую из моих титек. Шевелитесь все – у нас война впереди. За этими вот деревьями.
Присевший на корточки Чайчайка смотрел хитро, словно хорек в курятнике. Он утер тылом ладони сопливый нос, покосился по сторонам и сказал: – Все сосчитаны, сэр.
Кулак Кенеб кивнул – и дернулся, оборачиваясь к тому, кто слишком громко пошевелился: – Тихо там! Хорошо, Чайчайка. Найдите капитана и пришлите ко мне.
– Слушаюсь, сэр.
Солдаты чувствовали себя беззащитными, и не без причины. Одно дело, когда парочка взводов выходит вперед основной колонны, на разведку – тогда они хотя бы смогут отступить классическим образом. А сейчас в случае неприятностей им останется только разбежаться. Кенеб, назначенный командиром этого долгого и непонятного похода, нервничал. Труднее всего будет скрывать главный отряд из шести взводов – ему придали самых слабых магов, из тех простых соображений, что отряд должен идти в арьергарде, по возможности избегая столкновений. Остальная часть его легиона разбросана на тридцать лиг по берегу. Солдаты перемещаются крошечными подразделениями по десять – двенадцать человек. Вот-вот начнется компания «скрытного вторжения», грозящая затянуться на месяцы.