Буря Жнеца
Шрифт:
Но дурень продолжал держаться за клятву, хотя она уже могла различить в его душе признаки жестокого раскаяния. Он не сможет – и не захочет – нарушить свое слово.
Ей все легче становилось презирать смелые жесты и вызывающие позы, столь привычные самцам всех видов и рас. Это пережитки далеких времен, подозревала она, когда обладание самкой означало выживание – и не только прозаическое продолжение рода, но выживание образа себя как хозяина и могучего владыки. За бахромой границ Летера живет множество примитивных племен, практикующих подобные обычаи. И не всегда доминируют мужчины – иногда власть
Халл Беддикт идеализировал такие народы; а вот Серен Педак не испытывала особого сожаления, думая об их неизбежном и зачастую кровавом вымирании. Контроль – всегда иллюзия. Ее можно поддерживать лишь в изоляции. Конечно, никто не скажет, что система Летера основана на неограниченной свободе и вольности индивида. Совсем нет. Одно неравенство вместо другого. Но, по крайней мере, летерийское неравенство не основано на поле.
Тисте Эдур другие. Их понятия… примитивны. Предложить меч, зарыть его у порога дома. Символический обмен обязательствами, столь архаичный, что слова не требуются. Подобный ритуал исключает договор, а брак без договора – не брак. Просто взаимное обладание. Или не вполне взаимное обладание. Такие вещи не заслуживают уважения.
За ней следит даже не будущий супруг, заявивший права на ее жизнь, а дурацкий брат будущего супруга. Сам будущий супруг мертв, что делает ситуацию совершенно абсурдной. «Фир будет до смерти защищать мое право выйти замуж за труп. Или, скорее, права трупа на меня. Ну, это безумие. Я ни на мгновение не соглашусь с ним.
Да, я уже не жалею себя. Просто злюсь».
Он не позволил отвращению поколебать себя.
Несмотря на все раздражение, последняя мысль уколола ее.
Удинаас прошел мимо и осмотрел развалины врат. Повернулся к Сколу. – Ну, они еще живые?
Цепочка и кольца Титсе Анди снова крутились вокруг пальца. Скол послал рабу холодную улыбку. – Последняя тропа, – ответил он, – начинается на той стороне врат.
– И кто же их разметал, Скол?
– Это не имеет значения, – сказал Скол, улыбнувшись еще шире.
– Иными словами, ты не знаешь. Ну, если нам нужно пройти в них, не будем терять времени. Я уже потерял надежду, что ты удавишь себя этой цепочкой. Почти потерял.
Такие слова заставили Скола вздрогнуть.
И тут же Серен Педак увидела цепочку совершенно в ином свете. «Во имя Странника! Как я раньше не замечала? Это же гаррота! Скол – треклятый ассасин!» – Она фыркнула. – И ты называл себя Смертным Мечом! Скол, ты всего лишь убийца. Да, Удинаас уже давно разглядел – вот почему ты ненавидишь его. Его не обмануло то оружие, что ты таскаешь с собой. Теперь и я прозрела.
– Мы действительно теряем время. – Скол снова казался невозмутимым. Он отвернулся и прошел к громадным вратам. Сильхас Руин двинулся за ним; Серен заметила, что Белый Ворон держится за рукояти обоих мечей.
– Впереди опасность, – провозгласил Фир и – да, проклятие
Удинаас поглядел на все это, пренебрежительно хмыкнул и сказал: – Сильхас Руин заслужил право быть параноиком. Но даже это, Фир, не означает, что мы прыгаем в логово драконов. – Он безрадостно улыбнулся. – Драконы не живут в ямах.
Удинаас пошел вслед двоим Тисте Анди. Чашка поспешила за ним, схватила за руку. Бывший раб сначала чуть не отдернул руку, как будто прикосновение обожгло его, но затем успокоился.
Скол достиг порога, шагнул – и пропал. Миг спустя пропал и Сильхас Руин.
Удинаас и Чашка не колебались.
А вот Фир на пороге помедлил, оглянулся. – Что ты задумала, аквитор?
– Думаешь, я брошу вас? Прослежу за уходом, убедившись, что вы не вернулись – и пойду обратно? Пойду по дороге, с которой, похоже, не свернуть? Думаешь, у меня есть выбор?
– Выбор всегда за нами, аквитор.
– Значит, и за тобой, Фир. Ты всегда можешь передумать.
– Да.
– Ты так просто признал это?
– Наверное, тебе так кажется.
– Фир, если кому и надо вернуться, то тебе.
– Мы близко, аквитор. Мы, наверное, в нескольких шагах от Финнеста Скабандари. Как ты можешь думать, что я замышляю подобное?
– Возможно, последние остатки благоразумия. Последние клочки веры в то, что у тебя есть мозги, а в них разум. Фир Сенгар, ты скоро умрешь. Если пройдешь через врата.
Он пожал плечами: – Я хотя бы оправдаю надежды Удинааса.
– Удинааса?
Фир слабо улыбнулся. – Герой не закончил квест.
– А. И это его обрадует?
– Надо посмотреть. Ну, идем?
– Конечно.
– Значит, ты добровольно отказалась от выбора?
Вместо ответа она толкнула его рукой, шаг за шагом загоняя во врата. Едва он шагнул за порог, сопротивление исчезло; Серен споткнулась и пролетела вперед, наткнувшись на мускулистую грудь Эдур.
Он помог ей не упасть.
Серен увидела перед собой совершенно неожиданный пейзаж. Черный вулканический пепел, почти столь же черное небо – хотя прямо над головой пылает не менее трех солнц. По неровной равнине во все стороны простерлись драконы. В ужасающих количествах.
Сгорбленные, неподвижные. Сотни… тысячи.
Она услышала шепот ужаснувшейся Чашки: – Удинаас! Они все мертвые!
Скол, стоявший в двадцати шагах, обернулся. Цепочка прочертила круг. Он поклонился.
– Дражайшие партнеры, добро пожаловать в Старвальд Демелайн.
Глава 22