Буря

Дьюал Эшли

— Как вы себя чувствуете?

Эльба не ответила. Она продолжала следить за горизонтом, будто высматривая кого-то. Но кого? Вольфман не знал. Знала лишь Эльба. После произошедшего в лагере она не разговаривала. Наверное, до сих пор не могла принять смерть брата. Говорили, в лагере находилась и ее младшая сестра, но стражи не нашли ее тела.

— Мы отправили весть вашему отцу, прочистив горло, сообщил Вольфман. Он стал рядом с девушкой и облокотился ладонями о каменный выступ. Голова у него внезапно закружилась, как всегда не вовремя, и юноша отвернулся, чтобы крепко зажмуриться.

Эльба искоса взглянула на него.

— Как только Атолл

Полуночный даст ответ, продолжил мужчина и обернулся, я сразу же сообщу. Вы всегда можете прийти ко мне, если вам что-то понадобится. Эльба, всегда, вы понимаете? Вы не гостья.

«Пленница?», вдруг подумала девушка, но промолчала.

— Это ваш дом.

— У меня больше нет дома.

— Значит, будет.

Молодой король говорил уверенно. Эльбе хотелось ему верить, но в груди было так невероятно больно, что сил на надежду попросту не осталось. Девушка держалась, она не позволяла себе шагнуть в пропасть, манящую перед глазами, но как же велик был соблазн. У нее остались лишь воспоминания о брате, который лежал в луже собственной крови. У нее остались лишь воспоминания о крике младшей сестры, исчезающей за шторой шатра. У нее остались только мысли, и эти мысли снедали и горели, раздирали на куски, словно голодные псы. Снова и снова. Снова и снова.

— Знаешь, я не хочу, чтобы между нами была только политика, внезапно признался Вольфман, и молодые люди посмотрели друг другу в глаза. Тебе… или вам? Пусть будет тебе, Эльба, тебе, наверное, страшно. Мне тоже. Но так нужно.

Эльба не спорила. Теперь у нее не было выбора. Она обязана была стоять здесь, ведь Фьорд умер за идею воссоединения Эридана и Вудстоуна, он умер, чтобы она оказалась в объятиях чужого человека и восстановила справедливость на землях Калахара.

Н еожиданно Вольфман начал кашлять, он прикрыл ладонью рот, отстранился и тихо выругался, почувствовав, как отекли ноги. Молодой король не должен был акцентировать внимание на своих слабостях, Эльба не должна была видеть его таким, но приступы редко спрашивали разрешения, прежде чем накинуться на юношу, будто тайфун. Он покачнулся назад, ударился спиной о деревянный столб балдахина и зажмурился.

Пожалуй, только сейчас Эльба заметила, насколько бледен был будущий муж. Синие овалы пылали под глазами. На лбу блеснула испарина. Девушка шагнула вперед и ахнула:

— Что с вами?

— Это… Вольфман нервно кивнул, со мной такое случается.

— Ваша кожа бледная. А глаза…

— Я тебя пугаю?

Эльба еще раз осмотрела юное лицо короля, атласный, красный костюм и золотистое сердце, вышитое на груди сверкающими нитями, его худоватые плечи и взмокшие от пота волосы цвета пшеницы. Девушка расправила плечи.

— Нет.

— Я не смогу унять твою боль, внезапно отрезал король и отстранился от столба. Он вытер пальцами подбородок, потом смахнул капли со лба. Но я попробую защитить тебя от появления новой. Мне нужно… Вольфман уязвлено запнулся. Он посмотрел на Эльбу огромными, светло-зелеными глазами и шагнул вперед. Нужно лишь, чтобы ты была на моей стороне. Наши народы должны объединиться, должны свергнуть Алмана с трона! И мы с тобой обязаны идти рука об руку, как союзники, а не враги. П онимаешь?

Девушка коротко кивнула, а юноша со свистом выдохнул.

— Эльба, мы сделаем мир лучше.

Эльба не поверила ему.

Мир не хотел становиться лучше, мир хотел, чтобы люди играли по его правилам.

Вольфман болел, сильно болел, и девушка неожиданно осознала, что совсем скоро на ее плечах окажется

непосильная ноша, из-за которой привычное перестанет казаться привычным, а сложное превратиться в неисполнимое. Девушка загоняла себя в ловушку гораздо опаснее и страшнее прежней. Она собиралась не просто стать женой Вольфмана Барлотомея, она соглашалась присягнуть на верность Вудстоуну и стать его Королевой. Когда отец говорил про болезнь Вольфмана, Эльба не представляла, что недуг так скоро проглотит его молодость и силы. Сколько у них осталось времени? Год? Месяц?

Девушка стремительно отвернулась и в растерянности округлила глаза. Она была не просто пленницей, она была надеждой этого умирающего юноши, надеждой тех, кто жил у подножия каменного замка и ждал ее у водопадов Эридана. Девушка вдруг определила свое предназначение: она приехала не на свадьбу, она приехала за своим королевством.

Эльба посмотрела на молодого короля из-за плеча и увидела его грустный взгляд. По всей видимости, Вольфман прекрасно понимал, что происходит.

— Я надеюсь, мы узнаем друг друга получше, Эльба, проговорил он. На его бледном лице появился намек на улыбку. Теперь ты моя, и Вудстоун твой дом.

Эльба не ответила. Она прикрыла глаза и неожиданно подумала о своем отце. Станет ли она когда-нибудь похожей на него? Сумеет ли поставить интересы народа выше своих? Фьорд умер, потому что она не подавила свою глупость и гордость. Что же станет с целым народом, если она повторит ту же ошибку?

Девушке стало страшно. Она сжала кулаки и еще крепче зажмурилась.

АЛМАН

Истинный король Вудстоуна оставил за плечами величественный, деревянный замок и направился по широкой тропе, окруженной армией солдат в сверкающих латах. Воины в отполированных доспехах, с серебряным сердцем на груди, провожали его на переговоры, о которых ходили слухи по всему Калахару. Вожак Клана Утренней Зари покинул Долину Ветров и прибыл в древнейший город Арбор. Такого не случалось десятилетиями. Что заставило его пойти на уступки? Почему вожак дикарей решился на встречу?

Алман поправил золотые запонки на манжетах, откинул за спину атласный угольный плащ и неожиданно почувствовал, как тяжела корона на его голове. Высокая и золотистая, по легенде сделанная из сплава каменных сердец первых людей, она сверкала на макушке, пылая драгоценными камнями, несмотря на тусклый свет.

Алман Барлотомей Многолетний с хмурым видом минул край города Арбора, где в сердцевинах гигантских дубов жили его люди, и вышел на просторную поляну. Землистая Алодь поляна «Первых Переговоров». В самом центре стоял каменный стол, за которым впервые в истории Калахара сошлись главы народов Эридана, Дамнума, Халассана и Вудстоуна. Высокий, черный лес Арбора окружал поляну, словно непроходимая стена.

Алман уставшим взглядом осмотрел кроны многовековых дубов. Ветер наклонял их, силясь сломать, но деревья выдерживали. Они видели тысячи переговоров. Претерпевали ливни, землетрясения и ураганы. Они были стражами покоя Калахара долгие века, Алман знал об этом и потому ядовито усмехнулся. Деревья стражи… В подобную чепуху даже его отец Радман Барлотомей не верил. Возле каменного стола стоял высокий мужчина в клетчатых тряпках, считающихся истинной одеждой сильфов. Заросшее лицо, глубокие шрамы на щеке и серые от пыли руки. Алман внезапно подумал, что идет на переговоры с бездомной псиной, а не с вожаком самого многочисленного клана Дамнума.