Бусидо 5.0. Бизнес-коммуникации в Японии

Стоногина Юлия

Русский, если ему что-то неинтересно или надоело – у него сразу на лице это видно. Японец может в душе думать: «Давай уже скорее убирайся домой!» – но в беседе он этого не покажет и будет до конца сидеть с заинтересованным видом и поддакивать: «Да-да! Вот как! Надо же!» Мы считаем правильным так себя вести…

(Японец, 60 лет, частный предприниматель)

Имея в виду, что японцы, с одной стороны, неохотно выражают частное мнение, а с другой – в обычных ситуациях не отличаются многоречивостью, функция айдзути может служить поощрением к высказыванию. Получая такие сигналы поддержки, собеседник чувствует себя вправе развивать высказывание. Напротив, самое короткое айдзути в форме сомнения может сыграть роль в быстром сворачивании разговора.

Одним

из непривычных и для европейца не обоснованных необходимостью действий является, например, избыточная телесная активность японцев во время телефонного разговора. Так, они обычно подкрепляют свои айдзути соответствующими телесными действиями (активными кивками) или кланяются в тех же смысловых частях диалога, где они кланялись бы при личном разговоре. В этом находит свое проявление подсознательная коммуникационная ритуализованность. Такое же проявление ритуализованности сознания можно найти в некоторых профессиях независимо от национального признака: например, профессиональные военные автоматически оказывают знаки уважения старшим по званию даже при заочной коммуникации (встают во время телефонного разговора и т. п.).

Главное отличие айсацу и айдзути от подобных феноменов европейской коммуникации – их системность как специфическая характеристика. На системный характер указывает следующее:

1. Наличие стойких, неизменяемых по форме языковых выражений.

2. Контекстуальная предопределенность (диктующая выбор тех или иных «сезонных» слов и фраз).

3. Долгая история употребления, которую можно проследить (например, по литературным источникам) не менее чем до эпохи Эдо [18] .

18

Исторический период с 1603 по 1868 год, когда произошло становление японского духа, канонизация всех форм традиционной культуры, появление национальной японской идеи, развитие экономики и чиновничьего аппарата.

«Ритуальные» форматы японской культуры

Европеец и японец приходят к осуществлению «коммуникации» через принципиально различную культурную цепочку. В случае человека, принадлежащего к европейской культуре, обусловленность религиозного, социального и культурного развития выстраивает такую связь:

КОММУНИКАЦИЯ = сознание – слово – трансмиссия.

В случае японца цепочка выглядит, вероятно, следующим образом:

КОММУНИКАЦИЯ = тело – чувство – ритуал.

Ведущие отечественные японоведы неоднократно отмечали базовую значимость телесного начала в японской культуре. Недавняя работа А. Н. Мещерякова – книга «Стать японцем: топография и приключения тела». Как сказал об этом сам Мещеряков (в беседе с А. Чанцевым), «эта тематика недооценена историками и культурологами. А между тем все начинается с тела, которое, как я теперь вижу, является мощным историческим фактором» (Чанцев 2010:97).

До наших дней в Японии дошли многие виды деятельности, сохранившие изначально свойственную им синкретичность: в них ритуал, искусство и общинное приложение усилий неразделимы. Сюда относятся известные с X века храмовые мистерии кагура; существование огромного числа праздников локального значения, проводящихся даже в мегаполисах, во время которых вместе со зрелищно-эстетической стороной большое значение имеет совместная физическая работа соседей по округе (подготовка праздничного инвентаря и уличного декора, вынос о-микоси – огромных священных паланкинов); все спортивные традиции.

В. П. Мазурик в ряде публицистических статей и интервью рекомендует тем, кто интересуется японской культурой, постигать ее глубинное содержание не рационально, с помощью привычной для европейца логики, но через традиционные занятия – боевые искусства (будо:), чай (тядо: или садо:), каллиграфию (сёдо:) и так далее, то есть через культурные форматы, требующие телесного вовлечения и сенсуального восприятия.

Такое традиционное занятие – это не просто хобби, как подобные вещи обозначаются в европейской культуре, но «путь» (до:) на всю жизнь. В сообществах, или «коммьюнити», японцы проводят вместе значительный объем жизненного времени, разделяя практический опыт и эмоции. Это напрямую соотносится с двумя параметрами модели Кэри: «разделенным опытом (shared experience)» как успехом коммуникации и «общностью во времени (community across time)» как базовой функцией. Подобные культурно-коммуникативные

форматы оказались наиболее «живучими» и массовыми именно в Японии [19] . Поскольку японцы всегда принадлежат к той или иной группе, а чаще к нескольким, ранее в японоведении часто использовался термин «группизм» по отношению к японскому социальному устройству. Сегодня в рамках хорошо проработанной теории Г. Хофштеде о пяти измерениях национальной культуры (five dimensions of culture) к японцам применяют культурный параметр «коллективизм». Японские же антропологи в этом контексте употребляют выражение кё: до:тай бунка («культура общности, содружества»). В книге «Японское общество» классик японской социоантропологии Наканэ Тие также отмечает как наиболее характерную черту японцев то, что «даже в путешествиях во время отпуска японцы окружают себя друзьями или коллегами, неся с собой свое общинное тождество повсюду, куда бы они ни направлялись» (Nakane 1970:135).

19

«Европейские» форматы коллективного общения в виде групп по интересам, кружков какого-либо практического занятия показывают разницу с Японией в двух смыслах. Во-первых, посещение таких групп рассматривается как альтернатива одиночеству, своеобразная терапия в стрессовые периоды и т. п., в то время как для Японии это базовый формат социального взаимодействия. Во-вторых, время, которое отводит европеец таким занятиям, чаще всего оказывается лимитированным. Сценарий посещения занятий бывает либо спонтанным, либо краткосрочным.

В эстетически привлекательной форме проявляет себя культивирование сезонных коммуникационных ритуалов. Обмен посланиями, связанными с разнообразными календарными изменениями, – это включение себя и другого в природный контекст, ритуальное обновление. Природа с ее циклами, различными сезонами труда, отдыха, перемены одежды в архаичных культурах всегда была естественным регулятором ритуальности. В современной европейской культуре поводами для такого «календарного общения» остались преимущественно новогодний сезон и важные личные даты (день рождения, бракосочетание), но для японцев количество поводов неизмеримо больше – осенний сезон красных кленовых листьев, приход тайфунов, наступление середины зимы с ее более сильными холодами, цветение сакуры, приход летней жары и т. п. Для обмена подобными сообщениями есть и сложившаяся в веках система поэтических шаблонов, а также особых сезонных слов (киго), которые используются также для сочинения традиционных трехстиший хайку. Начало подобных сезонных коммуникаций уходит корнями еще в эпоху Хэйан [20] . Так, некий корреспондент Кэнко-хоси [21] выговаривал ему за то, что в своем послании тот ни словом не обмолвился об утреннем снегопаде.

20

Хэйан – исторический период с 794 по 1185 год, расцвет национальных жанров живописи, литературы и музыки, ставший основой для культурного развития будущих поколений.

21

Ёсида Кэнко (1283–1350) – писатель и поэт, монах-философ, автор эссе «Записки от скуки» (Цурэдзурэгуса), созданного между 1330 и 1332 годами.

Включение себя и другого в природный контекст носит для японцев настолько универсальный характер, что премьер-министр Абэ начал с этого свое выступление на пленарном заседании Восточного экономического форума 2017: «Итак, в декабре прошлого года президент Путин посетил мой родной город Нагато, это небольшой городок на побережье Японского моря. Во время визита президента жители моего родного города выстроились вдоль дороги, стояли под снегом с дождем в холод, чтобы приветствовать президента.

Прошла ночь, рассвело, и, проснувшись, мы увидели с господином Путиным, что сад был весь белый, то есть в середине ночи снег с дождем сменился настоящим снегом. И президент тогда сказал: “Как красиво! Как в сказке!” Эти виды для нас, конечно, стали незабываемыми воспоминаниями».

После этого необходимого лирического предисловия премьер-министр перешел к вопросам безопасности в АТР и экономическим вопросам.

Сегодня на поддержание форматов ритуального общения активно работают различные сферы японской индустрии. Писчебумажные принадлежности (открытки, конверты, писчая бумага), а также салфетки, полотенца, различные предметы бытового дизайна меняются от сезона к сезону от шести до восьми раз в год, что сопряжено как со значительными инвестициями производственных компаний, так и с частными затратами японцев на осуществление подобающей сезонной коммуникации.