Бутылка для Джинна
Шрифт:
И тут мне пришла в голову фраза, которую я где-то слышал, но забыл где. Так вот, она звучит примерно так: «Я ограничил ваши права, но не могу ограничить ваши возможности». Смутно представляя себе, что бы это могло значить, я ясно представил, что можно сделать. И мне и Анне нужна помощь, нужны союзники и нужны неограниченные, хотя бы и в каких-то пределах, обусловленных местными условиями, возможности. Мы должны помочь друг другу, а тем самым и самим себе. Только вот как связать это все логически, чтобы и комар носа не подточил, а тем более Петерсон с компанией.
– Анна, – проговорил я в надежде, что она поможет мне найти ответ. – У меня родилась одна мысль, но она еще очень сыра. Если нам с вами удастся обосновать то,
– Вы просто гений, Генри. Мой добрый гений, – воскликнула она. – Да, конечно же, можно обосновать. Вам предписано заниматься «лженауками»? Так здесь вам есть, где развернуться. Начните с древнейшей из наук – с астрологии. В ней Хирон – один из важнейших элементов, связывающий реальное с нереальным. Даже по мифологии Хирон – кентавр, пришедший в наш мир из иной реальности. К тому же, он связывает между собой социальный уровень с космическим, вы меня понимаете? – Анна с надеждой посмотрела на меня.
– Честно говоря, не совсем, – признался я.
– Генри, давайте сделаем так. Я поработаю немного, а вы пока присмотритесь, что и как я делаю, я по ходу буду объяснять. А потом мы займемся основами астрологии. Идет?
– Так вы еще и в астрологии дока? – попытался я сказать ей комплимент, но получилось грубовато.
– Не дока, но кое-что знаю! Так что, договорились?
– Хорошо, я согласен, – важно заявил я, хотя в душе был рад такому повороту событий.
Пока Анна занималась с компьютером, я попытался обобщить все услышанное. Что-то было в ее словах такое, что начинало меня беспокоить. Но это «что-то» ускользало. Попробуем с конца. Анна хочет спасти «репутацию» станции. Похвально, сэкономит время, деньги для общества. При этом неплохо заработает. Нет, это меня не волнует, пусть себе зарабатывает. Так, дальше. В чем заключалась проблема со станцией? Она выдала ложные данные, значит, ее аппаратура не годится для дальнейшего использования. Горячее, но пока не то. Что она зафиксировала? Отрицательное ускорение Хирона. А потом он «догнал» сам себя и появился в нужном месте в нужное время. Есть в этом что-то. Но я не специалист в этом деле и вряд ли стану им в ближайшее время. Как говорил мой дядя, если что-то происходит, то кому-то это нужно. Хороший был человек, жалко, что я мало его знал. Да и кого я знал хорошо?
Ладно, вернемся к нашим баранам. Самое главное, это сам процесс, а не результат. Нужно знать не количество, а как их считать, слева направо или наоборот. А я вернусь назад. Значит, дядя говорил, что это кому-то нужно. Стоп. Кому может быть нужно двигать взад-вперед целую планету, хотя и маленькую. И для чего? Чтобы люди разуверились в куче железа. Чушь. Кому нужна эта куча железа, кроме людей? Никому. Это точно. А кому она может помешать? Тоже никому. Летит себе и летит. Стоп. Вот оно!!! Самое главное – куда летит. Анна говорила, что станция направлялась за пределы Солнечной системы. Невероятно. Не укладывается в обычных размеров голову. Чтобы не выпустить людей, их пугают, убивают и поворачивают их же руками назад.
Это понятно, хотя и жестоко. Но передвигать планету ради того, чтобы скомпрометировать автомат? В это невозможно поверить. И какими возможностями нужно обладать! Одно дело воздействовать на психику, это еще понятно. В старину этим занимались маги и, как пишут писатели, если, конечно, это не выдумка, у них это здорово получалось. Но планеты! Я почувствовал, что страх начинает проникать в каждую клеточку моего тела. Я представил, как «они» обнаруживают, что мы с Анной разгадали их замысел, и начинают воздействие сначала на нас, потом на всю станцию. По станции бродят сотни привидений, зомби и тому подобная нечисть. А побродить есть где, уж в этом плане недостатка не будет. И, если мне не удастся прекратить это безобразие, то что будет с этим десятитысячным
Если говорить откровенно, то особенного сожаления в том, что станция подвергнется воздействию, у меня не вызывало, но ведь пострадают люди, а это страшно. И тут я рассмеялся. Анна искоса взглянула на меня, покачала головой и ободряюще улыбнулась. А смеялся я по одной причине, смех этот был нервным. Воздействие уже началось. Ведь не может человек здравомыслящий вести себя так, как Петерсон. Не зря он не отстает от Анны, ставя ей палки в колеса по поводу и без повода, причем в такой нелицеприятной форме. Он даже не подозревает, что постепенно становится зомби. И от него нужно ждать неприятностей в первую очередь.
Как же мне быть? Могу ли я доложить о своих догадках на Землю? Да директор просто не пропустит такое через себя, посчитает это бредом, а еще хуже, ловко составленной инсинуацией, направленной в защиту проекта Анна. А если не посчитает, то представит окружающим именно в такой форме. Я стиснул зубы. Желание вырвать с корнем этих людей из науки начинало превалировать над остальными чувствами. Только рассуждаю я интересно, будто война между нами давно уже ведется и речь идет только о том, что настало время для принятия решения о пуске в дело оружия, имеющего сверхразрушительную силу.
Я начал чувствовать правоту шерифа, учуявшего во мне опасность. Вот это нюх, прирожденный шериф!
Я посмотрел на Анну. Еще одна проблема, не разрешив которую, я не смогу сдвинуться с места. Поддерживая ее в работе, я подставляю ее под удар. Она становится главным действующим лицом в этой заварухе. И пойдет ли она на такое, даже если предложить ей все сокровища мира? А использовать ее в качестве подставного лица я не мог. Почему? Я не знаю, по крайней мере – пока.
В той картине разрушений, которую я себе представил, Анна была единственным человеком, за которого я беспокоился, забыв даже о себе. Мне даже хотелось бы, чтобы она отказалась, и я ее заменил в этом проекте. Это было бы удобнее со всех сторон. Я представил себе, как обрадовался бы Петерсон, если бы это произошло. На его взгляд, он убивал сразу двух зайцев. Во-первых, на самом проекте можно поставить крест, во-вторых, я под ногами путаться не буду. Что ж, разговора с Анной не избежать, это точно. Но уж очень это похоже на шпионский роман. И я в роли резидента. Я попробовал найти в этом что-нибудь смешное и не нашел. Но и отступать не собирался. Я уже чувствовал, что Земля не зря оказала мне такое доверие. Все-таки мир не без умных людей. Только что я должен доказать? Я не знал, какой результат нужен Земле, а ждать, когда Петерсон мне сообщит… Ладно, как говорил мой мудрый дядя, что ни делаешь, все к лучшему. Хороший был человек!
Я дождался, пока Анна сделает небольшой перерыв и спросил:
– Анна, как вы считаете, где мы можем поговорить, чтобы нас никто не подслушивал?
Она непонимающе уставилась на меня, очевидно, я шокировал ее своим поведением.
– Вы хотите сказать, что нас могут подслушивать?
– Я ничего не хочу сказать, Анна, я только задал вопрос и хочу, чтобы вы хорошо подумали над ответом, – сказал я, понимая, что психолог из меня нулевой и от этого начиная злиться.
Она задумалась. По ее лицу я понял, что задал ей задачку не из легких. Наконец она сказала:
– Вы знаете, если хорошо подумать, то практически нигде. Поставить прослушивающее устройство можно везде. Но, в принципе, есть способ избежать этого. Но похоже это на бред.
– Анна, не думайте пока о внешней стороне, какой это способ? – настаивал я.
– Если я вам сейчас скажу, то о нем будут знать подслушивающие, ведь так, агент 007? – Анна улыбнулась мне, но, кроме нежности, я не увидел в ее улыбке ничего более. – Если не возражаете, приходите ко мне часов в девять. Обычно я ложусь в это время спать, и все это знают. Так что у нас с вами будет прекрасное прикрытие, – продолжила она шепотом.