Буйная Кура
Шрифт:
Чтобы отвлечься от горьких дум и чтобы прояснить или развеять закравшиеся подозрения, Джахандар-ага позвал жену. Мелек, сидя в соседней комнате, с нетерпением ждала, когда ее окликнет муж. Ей хотелось узнать, кто был ночным гостем, потому что-то, что было для Джахандар-аги подозрением, для Мелек было почти уверенностью. Она тотчас вышла, мгновенно взглянула на мужа, чтобы сразу оценить его настроение. Сердце ее билось тревожно, однако спросила она спокойным голосом:
– Что скажешь?
– Постели мне. Посплю. Если бы не этот
Мелек принялась стелить. Она положила рядом две подушки. Закрыла ставни. Взяв винтовку и кинжал, хотела по обыкновению, повесить их на стену, но муж приказал:
– Принеси их сюда. И патронташ тоже.
– На что они тебе, когда спишь?
– Тебя не касается, делай то, что я тебе говорю.
Мелек сделала все, как было приказано, и тут увидела в углу брошенный на пол шерстяной башлык.
– Послушай, зачем ты бросил его сюда? И, кажется, он в крови. Ты не ранен?
– Это не мой башлык.
– Чей же?
– Откуда мне знать? Ребята нашли его у реки. Погляди, может, узнаешь?
Мелек с видом человека, предчувствующего нечто ужасное, развернула башлык и увидела кисточки, связанные некогда ее собственными руками. Она не могла не узнать их. Некоторое время Мелек стояла в оцепенении, но вдруг в ужасе бросила башлык в сторону, как если бы это была змея.
– Это он!
Джахандар-ага вскочил. Подошел к жене.
– Кто - он?
– Аллахяр.
– Кто такой Аллахяр?
– Бывший... мой...
Джахандар-ага прикусил губу. Мелек услышала рядом с собой тяжелое хриплое дыхание и, не зная еще, что сейчас будет, сжалась и опустила голову.
5
Алексей Осипович и Ахмед шли к Куре. На краю обрыва они встретились с девушками, ходившими по воду. Пока девушки не видели посторонних мужчин, они резвились на лугу, несмотря на тяжелые кувшины, бежали наперегонки, смеялись и вообще шли как попало, врассыпную и не закрыв платками своих юных девичьих лиц.
Но вот смех сразу смолк. Словно по чьему-то приказу, лица закрылись платками, веселая гурьба превратилась в стройную цепочку, игривая беготня в стройное степенное шествие.
Для того чтобы больше не нарушать порядка, мужчины сошли с тропинки и сделали вид, что смотрят на Куру, на ее другой берег. Девушки молча прошли мимо. Только Салатын, поравнявшись с Ахмедом, замедлила шаг и приотстала от подруг. Она знала, что через Ахмеда может прийти какая-нибудь весточка от брата, и, когда Ахмед действительно окликнул ее, нетерпеливо повернулась к нему с надеждой и безмолвным вопросом. От резкого движения звякнули бусы поверх красной кофты, платок соскользнул с лица. Глаза, полные ожидания и словно бы удивления, глядели на Ахмеда, а тот молчал, разглядывая девушку и забыв, зачем он ее позвал. Он удивился, как сильно изменилась Салатын с тех пор, как он видел ее в последний раз, около лодки, на которой уплывал из своего села на чужую сторону Ашраф.
Салатын стояла с тяжелым кувшином
– Где твой отец?
Салатын неожиданно смутилась. Она только сейчас осознала, что платок сполз и открыл лицо, и что подруги остановились и ждут ее, и что она слишком задержалась около чужого мужчины. Вместо ответа Салатын показала глазами за реку, и Ахмед понял, что ее отец уехал на хутор. Спросить, нет ли письма от брата, девушка не осмелилась. Она торопливо прикрыла лицо, повернулась и пошла догонять подруг.
– Скажи отцу, чтобы пришел в "Заеж", - крикнул Ахмед.
– Приехал человек, который видел Ашрафа.
– Как, моего брата? И что же он говорит?
– Там все хорошо. Ашраф посылает вам привет.
Салатын, услышав такую радостную весть, забыла о степенности и, весело вспорхнув, побежала к подругам. Мужчины стояли некоторое время, глядя вслед удаляющимся девушкам. А те оглядывались на них, щебетали, смеялись, чаще других оглядывалась Салатын.
– Сестра Ашрафа?
– Да.
– Очень похожа. Кто-нибудь из этих девушек ходит в духовную школу?
– Что вы! Сначала были кое-какие занятия. Но потом люди узнали, что молла вместо уроков рассказывает девушкам разную чепуху о заговорах, о гаданиях, стращает их нечистой силой, и перестали посылать своих дочерей в школу. Да и правильно сделали. Какой из нашего моллы учитель. Хитрости он мог бы научить. Сам совершенный неуч, а ведет себя, словно кладезь мудрости и знаний.
– Кажется, ты очень зол на моллу?
– Еще бы не зол! На наше духовенство возложена задача просвещения народа, а оно вместо того, чтобы просвещать, пугает его чертями, домовыми, гневом аллаха.
– Да, если мы хотим помочь народу, надо браться за дело самим. Если каждый из нас выучит и выведет в люди хотя бы одного человека и то великое дело.
– Так-то так. Но что можно сделать одному. От одной ладони не получится хлопка.
– Чтобы не быть одинокими и разрозненными, мы должны помогать друг другу.
Алексей Осипович помолчал, посмотрел в сторону села и спросил:
– Ну так как, сейчас пойдем навестим моллу Садыха или отложим?
– Бесполезный труд.
– Хотя бы познакомимся, посмотрим, что он из себя представляет.
По извилистой дороге, проходящей посреди села, они направились в сторону мечети. Было жарко. Алексей Осипович снял пиджак и перекинул его через руку. Он часто вытирал платком свою лысую голову. Мелкая дорожная пыль припорошила и сделала серыми черные туфли и брюки. Большая палка в руке завершала его живописный вид. Ребятишки, как воробьи, слетелись со всего села. Из-за изгороди они глазели и смеялись над этим странным мужчиной с раскидистой бородой. Алексей Осипович не обращал на них никакого внимания, даже шутливо говорил Ахмеду: "Смотри, над тобой смеются, над тем, что ты идешь с русским, у которого козлиная борода".