Былины. Исторические песни. Баллады
Шрифт:
«Что-де у нас нет такого и не бывало».
Старики тут вместе соходилися,
Они думали думу единую,
Выводили тут удала добра молодца
Из того ли погреба глубокого
И сымали железа с резвых ног,
Развязали чембуры шелковые,
Приводили ему добра коня,
А и отдали палицу тяжкую,
А медну литу в триста пуд,
И его платьице царское цветное.
Наряжался он, младой Костентинушка Саулович,
В тое свое платье царское цветное;
Подошел
Ко царю Саулу Леванидовичу,
Стал свою родину рассказывати.
А и царь Саул спохватается,
А берет его за руку за правую
И целует его во уста сахарные:
«Здравствуй, мое чадо милое,
Младой Костентинушка Саулович!»
А и втапоры царь Саул Леванидович
Спрашивает мужиков-угличов:
«Есть ли у вас мастер заплечный с подмастерьями?»
И тут скоро таковых сыскали
И ко царю привели.
Царь Саул Леванидович
Приказал казнить и вешати,
Которые мужики были главные во Угличе.
И садилися тут на свои добры кони,
Поехали во свое царство в Алыберское.
И будет он, царь Саул Леванидович,
Во своем царстве в Алыберском,
Со своим сыном младом Костенушком Сауловичем,
И съехалися со царицею, обрадовалися
Не пива у царя варить, не вина курить,
Пир пошел на радостях,
А и пили да ели, потешалися.
А и день к вечеру вечеряется,
Красное солнце закатается,
И гости от царя разъехалися.
Тем старина и кончилася.
Михайло Казаренин
Как из далеча было, из Галичья,
Из Волынца города, из Галичья,
Как ясен сокол вон вылетывал,
Как бы белой кречет вон выпархивал -
Выезжал удача добрый молодец,
Молоды Михайла Казаренин.
А и как конь под ним, как бы лютый зверь,
Он сам на коне, как ясен сокол,
Крепки доспехи на могучих плечах,
Куяк и панцирь – чиста серебра,
А кольчуга на нем – красна золота,
А куяку и панцирю цена стоит на сто тысячей;
А кольчуга на нем – красна золота,
Кольчуге цена сорок тысячей;
Шелом на буйной голове замычется,
Шелому цена три тысячи;
Копье в руках мурзамецкая, как свеча горит,
Ко левой бедре припоясана сабля вострая,
В долину сабля сажень печатная,
В ширину сабля осьми вершков;
Еще с ним тугой лук разрывчатый,
А цена тому луку три тысячи;
Потому цена луку три тысячи, -
Полосы были булатные,
А жилы – слоны сохатныя,
И рога красна золота,
А тетивочка шелковая,
Белого шелку
И колчан с ним каленых стрел,
А во колчане было полтораста стрел,
Всякая стрела по пяти рублев;
А конь под ним – как лютый зверь,
Цены коню – сметы нет;
Почему коню цены сметы нет?
Потому ему цены сметы нет, -
За реку броду не спрашивает;
Он скачет, конь, с берегу на берег,
Котора река шириною пятнадцать верст.
А и едет ко городу Киеву,
Что ко ласкову князю Владимиру,
Чудотворцам в Киеве молитися
И Владимиру-князю поклонитися,
Послужить верою и правдою,
Позаочью князю, не изменою.
Как и будет он в городе Киеве,
Середи двора княженецкого,
Скочил Казаренин со добра коня,
Привязал коня к дубову столбу,
К дубову столбу, к кольцу булатному;
Походил во гридню во светлую,
Ко великому князю Владимиру,
Молился Спасу со Пречистою,
Поклонился князю со княгинею
И на все четыре стороны.
Говорил ему ласковый Владимир-князь:
«Гой еси, удача добрый молодец!
Откуль приехал, откуль тебе Бог принес?
Еще как тебе, молодца, именем зовут?
А по именю тебе можно место дать,
По изотчеству можно пожаловати».
И сказал удалой добрый молодец:
«А зовут мене Михайлою Казаренин,
А Казаренин душа Петрович млад».
А втапоры стольный Владимир-князь
Не имел у себя стольников и чашников,
Наливал сам чару зелена вина,
Не велика мера – в полтора ведра,
И проведывает могучего богатыря,
Чтобы выпил чару зелена вина
И турий рог меду сладкого в полтретья ведра.
Принимает Казаренин единой рукой,
А и выпил единым духом,
И турий рог меду сладкого;
Говорил ему ласковый Владимир-князь:
«Гой еси ты, молоды Михайла Казаренин!
Сослужи ты мне службу заочную,
Съезди ко морю синему,
Настреляй гусей, белых лебедей,
Перелетных серых малых уточек
Ко моему столу княженецкому, -
Долюби я молодца пожалую!»
Молоды Михайла Казаренин
Великого князя не ослушался,
Помолился Богу, сам и вон пошел.
И садился он на добра коня
И поехал ко морю синему,
Что на теплы, тихи заводи.
Как и будет у моря синего,
На его щаски великие
Привалила птица к берегу;
Настрелял он гусей, лебедей,
Перелетных серых малых уточек
Ко его столу княженецкому,
Обвязал он своего добра коня
По могучим плечам до сырой земли