Быстрый, Мертвый и Хорек
Шрифт:
Петтигрю записал на грифельной доске: «Щеголь Гил».
Как только Локхарт, еще раз раскланявшись, уселся обратно, положив на стол ноги в сияющих сапогах на высоком каблуке (и заодно демонстрируя мексиканские шпоры с большими колесиками), из-за соседнего стола поднялся благообразный старик.
— Запишите и моего парнишку, мистер, — сказал он, кивая на симпатичного сероглазого парня, который сидел с ним за одним столом. — Седрик Диггори его звать, а я Амос Диггори. Из Хаффлвилля мы.
Шериф Малфой убрал кольт в кобуру и облокотился на барную стойку.
— Не рано ли твоему парнишке становиться
— Ему девятнадцатый год идет, сэр, — с достоинством ответил старик, — а в наших краях парень уже и в семнадцать считается взрослым мужчиной. Мой Сед — отличный стрелок: в прошлом году на ярмарке в Хог-Сити взял верх над самим Гарри-со-Шрамом.
Малфой обратил к Седрику заинтересованный взгляд.
— Это правда, сынок? Ты победил Гарри Поттера, ганфайтера из Гриффинтауна?
Привстав, Седрик поклонился шерифу, прижав шляпу к животу.
— Это была просто дружеская стрельба по мишеням, сэр, — смущенно ответил он — и с улыбкой кивнул Гарри.
— Значит, стрельба по мишеням? — повторил Малфой. — Ну, на этом Турнире мишеней у тебя будет предостаточно, — он усмехнулся. — Главное, сам не стань мишенью, сынок.
Петтигрю, пыхтя и потея, записал: «Парнишка Диггори» — и крикнул:
— Кто следующий?
С шумом отодвинув стул, встал мрачного вида здоровяк, темноволосый, с густыми черными бровями, квадратным подбородком и крупным — по-видимому, сломанным — носом. Рядом с ним, недобро поглядывая на завсегдатаев салуна, сидели еще несколько таких же угрюмых молчаливых детин в меховых шапках и заправленных в сапоги штанах. Самый старший из них, статный бородатый мужчина, положил перед собою крупнокалиберный карабин Шарпса. Тот, что встал, стянул шапку с коротко остриженной шишковатой головы и медленно проговорил с незнакомым Гермионе акцентом:
— Виктор Крам, чемпион Дурмштранга.
— А где это, приятель? — спросил кто-то в зале.
— Аляска, — коротко ответил Крам.
В зале загоготали:
— То-то ты такой отмороженный!..
Старший из спутников Крама приподнял карабин, выстрелом из которого можно было уложить бизона.
— Хотите пошутить — шутите с моим карабином, — сказал он.
Смешки мгновенно стихли.
— Мистер Петтигрю, запишите джентльмена с Аляски, — велел шериф Малфой. Он положил руку на свой кольт-миротворец и подчеркнуто вежливо обратился к хозяину карабина: — А вы, сэр? Желаете записаться?
Тот поколебался.
— Пиши, — наконец сказал он. — Игорь Каркаров.
Петтигрю повернулся было к доске, нахмурился, пошлепал губами и, в конце концов сдавшись, виновато спросил:
— Как это пишется?
— Правильно, — отозвался Каркаров.
Петтигрю вздохнул и написал: «Русский».
Не успел он вывести последнюю букву (Петтигрю то и дело останавливался, промокая замызганным платком лицо и толстую багровую шею), как раздался низкий грудной голос:
— П’рошу записать и моего подопечного, мсье Фло’риана Делаку’ра.
Повернувшись на голос, Гермиона увидела необычайно высокого господина в шелковом цилиндре и фраке. Такой же нарядный блондинчик в кружевной манишке вскочил и грациозно поклонился.
В зале благожелательно загалдели:
— Сам тоже записывайся, дылда!
Высокий француз снял
— Благода’рю вас, господа, но я уже отошел от ст’релкового спо’рта. Тепе’рь я только т’рени’рую юные да’рования.
Петтигрю попытался написать имя «Флориан Делакур», но после нескольких неудачных попыток махнул рукой и записал просто «Французик».
— Малявку тоже записывать? — спросил он, указывая на третьего француза.
— Ах нет, — всплеснул мсье Делакур по-девичьи изящными руками, — мой милый б’ратец п’риехал только подде’ржать меня. Он еще слишком юн участвовать в таких со’ревнованиях.
Малфой оглядел зал.
— Кто еще желает записаться, джентльмены? Поторопитесь: до полудня мы должны представить список мистеру Риддлу.
Едва шериф договорил, за его спиной послышался какой-то шум. Гермиона повернула голову: белобрысый парнишка, которого они встретили у салуна, рвался вперед, а блондинка-барменша висла на нем, пытаясь удержать. Парнишка запальчиво кричал:
— Я тоже хочу участвовать в Турнире! Отец, почему даже этой поганой креолке ты разрешил, а мне — нет?!
Шериф Малфой поморщился.
— Мы обсудим это после, — сказал он раздраженно. — Миссис Малфой, уведите его.
В салуне начали пересмеиваться:
— Ишь, как шериф за своего щенка испугался!
Вдруг сверху донесся сиплый, точно змеиное шипение, голос:
— Малыш участвует, Люциус. Я так решил.
Все резко замолчали. Гермиона, удивленная странной напряженной тишиной, воцарившейся в салуне, а еще больше — безотчетным страхом, который возник в ней самой при звуках этого тихого голоса, подняла голову. Наверху лестницы в инвалидном кресле сидел человек, больше походивший на мертвеца, чем на живого. Безволосая голова напоминала череп. Лицо, болезненно-бледное, обезображивал ужасный ожог. Глаза, лишенные ресниц, были налиты кровью, вместо носа — только две ноздри. Тонкокостное тело казалось совершенно немощным — но в то же время Гермиона чувствовала, что этот человек умен и опасен. В его спокойствии было что-то пугающее.
Он обвел взглядом зал — и каждый, на кого он смотрел, снимал шляпу и опускал глаза. Вот глаза инвалида остановились на троице за барной стойкой — он словно бы ощупывал их взглядом. Гермионе стало не по себе. Она видела многих опасных людей, но такого взгляда еще не встречала: этот взгляд выдавал человека, который убивает лишь потому, что ему это нравится.
— Так-так, — протянул инвалид — тихий голос с шипением вырывался из его горла. — Кто тут у нас? Золотая Троица из Гриффинтауна? Ярмарочные стрелки? Посмотрим, так ли вы хороши, как о вас болтают, — красноватые глаза сверлили Гарри Поттера. В отличие от других, Гарри не опустил голову и выдержал его взгляд.
Со стуком распахнулись двери салуна, разорвав напряженную тишину. На пороге стоял человек лет сорока в запыленном дорожном плаще. Волосы его были темные, с проседью, давно не стриженые, лицо — всё в рубцах. Один глаз закрывала черная повязка, зато второй, круглый, как монета, вращался в глазнице так, словно выполнял работу за оба глаза. Сильно хромая, незнакомец двинулся вперед. Под его тяжестью скрипели половицы. Увидев кого-то в зале, он вскинул револьвер — простой, с кедровой рукоятью — и прохрипел: