Бюро «Канун», или Ужасы Ивота
Шрифт:
– А вот это мы точно проверим! – беззаботно бросил Булат.
Оказавшись на улице, Лунослав с облегчением выдохнул:
– Думал, всё пройдет куда сложнее.
– А чего тут сложного? Подливай да слушай! – усмехнулся Булат. – Ну а мы что? В полночь на Шлагбаум?
– В полночь на Шлагбаум. – И Лунослав неуютно поежился.
После этого они отправились обратно в бюро – коротать время за беседами и игрой в карты на одевание.
Полночь того же дня. Шлагбаум.
К перекрестку подъехало такси, из которого вылезли Булат и взволнованный Лунослав. Едва дождавшись оплаты, таксист дал по газам, и машина с визгом скрылась в ночной мгле.
– Наверное, покатил рассказывать про очередных дураков, решивших здесь прогуляться, – хмыкнул Булат, вдыхая сырой воздух.
– Или у него проблемы посерьезнее, – возразил Лунослав. – Он всю дорогу таблетки от диареи грыз.
– Тут мешок цемента сразу грызть надо – дело такое. Ну что, пошли, брат шаман?
– А пошли, брат Булат, – отважно кивнул Лунослав.
Булат усмехнулся, включил фонарик и первым ступил на железнодорожное полотно.
Черное небо над их головами было беззвездным и пустым, словно отлитым в дьявольском копыте; однако его света вполне хватало, чтобы не сломать где-нибудь ногу. Верхушки темных деревьев со скрипом покачивались, хотя ветра не было. Где-то не то ухала, не то охала сова. Так и хотелось самому постучать по рельсам…
– Так, про мутное образование нашего бюро – знаю, – бодро сказал Булат, пуская при помощи фонарика пугающие тени. – А что по поводу твоей книженции? Что за язык, на котором ты свою вуду-кашу бормочешь?
– Ну-у… – неопределенно протянул Лунослав.
– И-и?
– Да не знаю я! В смысле – не знаю язык, который Черномикон показывает.
– Ну а смысл-то его понимаешь?
– Эм… Примерно, – смутился Лунослав.
– Примерно? – удивился Булат. – А вдруг ты нас всех матом на потустороннем кроешь!
– Не крою. Но горло от этого чтения дерет так, будто стакан стеклянных заноз с завода выпиваешь!
– Да?
– Да.
– Тогда ладно.
Лунослав и Булат в задумчивом молчании прошли еще несколько метров, как вдруг позади них раздалось отчетливое и тихое – тук-тук! Сова тотчас умолкла, а деревья заскрипели еще громче и зловещей. Сотрудники бюро замерли. Черномикон ощутимо дернулся.
– Не оборачивайся! – в страхе прошептал Лунослав, хватая Булата за рукав.
– Ядрен батон, дрищ! Ты чего?! Это же наша работа! – возмутился тот, вырываясь из хватки напарника.
– Хорошо-хорошо! Просто дай мне… чуток подышать! Вот та-ак! Фу-ух! Фу-ух!
Тук-тук! – снова постучал кто-то позади них по металлу.
– Не томи – не яблоко в заднице! – И Булат, схватив Лунослава, обернулся вместе с ним.
Луч фонарика выхватил из темноты ползшую по рельсам ужасную мертвую женщину, разрубленную пополам. Длинные черные волосы покойницы обрамляли ее бледное лицо с пустым взглядом; в руках у нее была жуткая коса, сделанная из острых полос разорванных рельсов. Вторая половина покойницы, едва сучившая ногами, болталась в остатках порванного савана.
– Мать моя, твою мать! – обмер в ужасе Лунослав. – А п-почему на ней саван?! Она же не в нём грибы собирала?!
– Лунтик! Книгу! – скомандовал Булат и молодцевато расправил плечи.
– Сам ты «лунтик»! – оскорбился тот, выхватывая затрепетавший Черномикон.
Фолиант сам раскрылся, подсветив лицо молодого человека кроваво-красным. Появившееся заклинание было большим, и Лунослав приготовился к болезненной трансформации горла.
– Будь готов! – предупредил Булат, выступая вперед. – Если верить Копченому, мертвячка свою сельхозподелку метнет в нас!
Покойница злобно открыла рот, показав черные зубы, и действительно швырнула в них свою жуткую косу. Однако Булат невозмутимо поймал ее. Рукоятка косы была чертовски ледяной, словно холодная нога трупа.
Тем не менее Булат гордо поднял свою добычу над головой:
– Ха, красотуля!
Неожиданно коса в его руках коварно сделала оборот, и сотрудники бюро отпрыгнули в разные стороны, избегая удара зазубренного лезвия. Рядом с Булатом упал Черномикон. Покойница тотчас поползла к косе – мертвенно, неторопливо, делая синим ногтем по рельсе вот так – тук-тук!
– Булат! Читай! – проорал Лунослав, пытаясь выпутаться из кустов.
Тук-тук!
– Что читать?! Тут же ни хрена нет! – отозвался Булат и яростно заморгал, силясь разглядеть в Черномиконе хоть букву.
Однако страницы фолианта просто сочились красноватым светом, словно стоп-сигналы в пробке, ничего больше не делая и не являя.
– Не может быть! – не поверил Лунослав.
– На! – И Булат показал ему раскрытый Черномикон.
Лунослав ахнул: для него древние письмена фолианта были на месте.
– Ты не видишь их! – крикнул он.
– Чего? – не понял Булат.
Тук-тук!
– Символы – ты не видишь их! – проорал Лунослав.
– Зато я всегда могу сделать вот так! – И Булат, выпрыгнув перед покойницей, ударил ее Черномиконом.
Однако ничего примечательного не произошло: взвывшая покойница никуда не делась. У Булата же – отвисла челюсть.
– Что?.. – изумился Лунослав, почти на карачках возвращаясь на рельсы.
– Уши на что! – передразнил его Булат и бросил ему Черномикон. – Читай, дрищ-колдун, что там у тебя было! И свети! Свети мне, солнышко!
После этого он напрыгнул на покойницу, заломил ей руку и постарался вжать ее головой в шпалу. Вторая половина трупа забеспокоилась, и Булат для острастки пнул ее ногой.
– На мне – пляски, на тебе – пение! – бодро проорал он Лунославу.
Тот с готовностью распахнул Черномикон: кроваво-красные буквы были на месте.
– Капризный! – укорил Лунослав фолиант и откашлялся.
Неожиданно жуткая коса взмыла в ночное небо и размашисто подлетела к хозяйке. Покойница наугад махнула ею, и на щеке Булата остался широкий порез. Молодой человек фыркнул и попытался вырвать косу – вместе с руками ее владелицы.