Бывшие. (Не)случайная встреча
Шрифт:
– Да врёшь ты всё, Катерина! – вдруг произносит Фёдор.
Такой наглости я от него не ожидала. Тут и я не знаю, что сказать.
– Врут все, – говорю, – и я не исключение.
Глеб опять оживает.
– Чего ты боишься-то? – Фёдор настаивает и ни на шаг не отступает.
Павел Павлович ёрзает. Наверное, сто раз пожалел, что со мной связался. Вдруг что-нибудь ляпну.
– А расскажите мне, уважаемый Фёдор Семёнович, о чём вы беседовали на гала-ужине по поводу окончания последней выставки с одним бизнесменом приятной наружности? У него ещё фамилия такая же, как у меня.
Фёдор
– Да не припомню. Причём тут это?
– Он вам что-то про морские перевозки говорил. Вспоминайте-вспоминайте!
– Ты что, Катерина, знакома с Егором Евгеньевичем из «Дромоса»? Больно уровень крутой. Не родственник ли он тебе случайно?
– Очень дальний.
– Да ты что! – восклицает и поглядывает на Глеба. Не справился Глеб, не разузнал, видимо, что попросили, – Он же это… Ну, ты знаешь, Хабаровский край – это вам не Тульская область, два моря, пять портов, – Фёдор опять не знает, куда ветер дует, даже верхнюю пуговицу у рубашки расстегивает и галстук теребит.
– Это он вас попросил? – спрашиваю, а сама блефую. Я только догадываюсь, точно ничего не знаю, но, кажется, иду по следу.
– Ну, как попросил? Зачем меня просить? Это ж мой бизнес, и я решаю, кого куда мне ставить. Ты с ним в контрах, что ли, Катерина?
Гришин только выглядит подкаблучником и растеряшей, на самом деле он хитрый делец и компанию свою вывел практически в одну из ведущих в стране. А его манера делать растерянный вид и удивляться, как провинциальная девушка в ГУМе, создаёт ложное впечатление превосходства у собеседника. Известный мастер забивать ножи в спину или принимать решения диаметрально противоположные договорённостям, если они не скреплены печатью. Не всегда, но применяет. Сейчас он уже сечёт, что у меня есть отношения с Егором Евгеньевичем, и тут же меняет тактику.
– Я у вас один маленький вопросик спросила, Фёдор Степанович, а мы всё разговариваем и разговариваем.
Я интуитивно чувствую, что он какую-нибудь сделку заключил с Егором и меня туда вписали, как необременительное и обоюдовыгодное условие. Большие дяди, типа, порешали. Узнать бы, в чём суть. Павел Павлович меня предупредил, но всего знать не мог.
– Катерина, давай на чистоту! Кем тебе приходится Президент «Дромоса»? Крупная компания, со своим морским транспортом, с огромным влиянием, одна из ключевых на рынке морских перевозок. Склады в портах немаленькие. Я тебя как шеф спрашиваю.
Н-да. Вывернул. За эти три года, что я не общалась с Егором, он работал, видимо, как конь. Всегда был трудоголиком. Странно как… Мне стало так интересно, как и чем он живёт. Ну, и, конечно, с кем он живёт. Не может же такой мужик, как Егор, жить без женщины. Это глупо и нереально. Так в жизни не бывает.
Что значит, стало интересно? Я не собиралась его прощать и с ним сближаться. Он просто часть моего прошлого, и большая часть времени, проведённая с ним, была очень счастливой. Такое ни одна женщина не забудет. Но… есть и другая сторона медали.
– Я же первая спросила, Фёдор Степанович, – включаю
– А, ну, перестань кривляться! – повысил тон Гришин.
– У меня условие. Пока я не переговорю с Егором Евгеньевичем, я ваше предложение не приму. Давайте мне его телефон. У меня его телефона нет. Я сама ему позвоню, не волнуйтесь.
Они опять на меня все смотрят и молчат. А Глеб совсем растерялся.
ГЛАВА 14. Звонок
Мне показалось, что я немного переборщила, стала условия выставлять и так далее. Гришин же может и взбрыкнуть, как любой шеф-мужик, когда какая-то молодая сотрудница начинает проявлять излишнюю активность. Только он наоборот никакой злости или недовольства не показывает, даже выглядит сосредоточенным без своей обычной маски случайно зашедшего посетителя за латте.
– Вбивай! – и начинает диктовать мне телефон.
На самом деле, наверное, я его могу и знать, этот телефон, зачем Егору вообще менять свои контакты. Подумаешь, три года. Нормальные люди свои контакты не меняют каждые три года. Но я пробовала как-то ему позвонить. Было дело. Номер был заблокирован. Психанула и больше не звонила. Восприняла это как знак судьбы. А если он резко последнее время в гору пошёл, то мог и поменять нафиг все номера и оставить связь через секретаря. Я бы так сделала.
Вбила.
– Звони! – говорит Гришин, а мы послушаем.
– Нет, так не пойдёт. Я хотела бы без свидетелей. Сейчас сколько в Москве времени?
– Половина пятого вечера, – услужливо подаёт голос Глеб. Его как будто тут нет. Притих совсем.
Я встаю, беру сумочку и выхожу из кабинета.
А что я ему скажу? О чём он с Гришиным разговаривал, я-то понятия не имею. Начинаю волноваться. Щёки точно красные, потому что горят. И губы пощипывает. А если трубку не возьмёт? А если возьмёт?
Звоню.
– Это ты, Кити? – сразу, поле первого гудка, как будто ждал и держал телефон наготове.
– Твой телефон мне дал Гришин, мой шеф. Почему ты хочешь, чтобы я взяла офис в Хабаровске?
Трясучка и сухой рот. Я так волнуюсь как будто делаю какое-то преступление против человечества.
– Кто тебе такое сказал? Гришин?
– Ну, так почему?
– Ты в Хабаровске?
– Да.
– И я.
Тут у меня начались чуть ли не конвульсии. Это ж надо такому случиться! Я сжимаю свободный кулак так, что ногти впиваются в кожу, делаю пару шагов, чтобы прислониться к стене, а то и грохнуться могу от таких неожиданностей.
– Ты что молчишь?
– Удивлена немного.
– Надо встретиться. Срочно. Кити, пожалуйста. Оно само как-то получается.
– У кого?
– Скажи ему, что я тебя срочно вызываю. Он знает, что мы муж и жена?
– Даже я этого не знаю, а ты говоришь о Гришине каком-то.
Предметы отдаляются, потому что всё теряет смысл. Мы муж и жена? Так просто?
Всё, что я произношу и скажу ему потом уже не имеет никакого значения. Я – это опять та самая я, которая разговаривала с ним по телефону, когда он был в Греции, которая летела к нему на лебединых крыльях, забыв обо всём на свете, которая думала о нём каждую секунду. Я не знаю, что мне делать. То есть прекрасно знаю. В голове всё смешивается в смузи.