Бывшие. Уже не вернуть
Шрифт:
— Мне жаль сообщать печальные новости, но плод замер в развитии. Даже размеры не соответствуют. Оживить замерший плод невозможно.
— Ясно.
Прикрываю веки, и… слезы заканчиваются.
Тихо. Пусто.
— С результатами УЗИ к вашему врачу…
— И что обычно делают в таких случаях?
— Назначается чистка, плод необходимо извлечь. Плюс курс специальных препаратов. Об этом более подробно вам уже расскажет врач, у которого вы наблюдаетесь. Понимаю, что слова утешения — так себе. Но у вас все
— Спасибо.
Убитая горем выхожу из кабинета.
И сразу же набираю Нила.
— Что у тебя с голосом? — уточняет любимый, когда я надрывно его зову.
— Я вышла с УЗИ. Плод не развивается.
Пауза. И она затягивается. На улице уже стемнело, работают фонари. Я подхожу к машине, давая знак водителю, что не нужно открывать мне дверь.
— Что еще врач сказал?
Я осторожно, выверено пересказываю слова доктора. И говорю, что запишусь завтра к другому специалисту. Чтобы перепроверить.
— Как ты себя чувствуешь? — напряженно интересуется Нил.
— Токсикоза нет. Самочувствие обычное. Я… я не знаю, что сейчас сказать.
Стараюсь сдержать слезы. Даже папа говорил, что я извожу ими Нила. И я стараюсь, очень стараюсь не сжигать его собственными эмоциями.
Я слышу, как его зовут. И уточняю:
— У вас еще не закончился семинар?
— Задержали почти на час.
Ответ его звучит пусто и глухо. Жаль, что нас разделяет расстояние. Как могу стараюсь выдержать пытку разговором.
— Арин, с тобой все нормально? Мы можем как-то подождать? Вместе проконсультироваться?
— Он сказал, лучше сразу чиститься. Но я хочу все же сходить к другому узисту. А потом уже к своему врачу…
— Ну… а почему это случилось? Наверное, можно что-то сделать же, Ариш…
— Получается… нельзя.
— Да это ошибка какая-то! — его голос набирает силу. — Я не верю… Словно под дых ударили, — выдыхает Нил. И тут следует взрыв. — Да как-то?! Ну не верю я!
В его словах столько горечи. А я не знаю, как нам помочь…
Глава 31
НИЛ
Новость убийственная. Отойти от нее не выходит до сих пор. Руки опускаются. Ни собраться, ни перешагнуть…
— Стряслось что? — уточняли коллеги каждый день.
— Нет.
Всегда один ответ. Бесстрастный и сухой. А на самом деле из меня будто душу вынули. Если известие о беременности Арины выбило из колени, то недавняя новость просто по стенке размазала.
Если раньше казалось, что все планы вот-вот накроются медным тазом, то теперь они развеваются прахом…
Я позвонил на завод и объяснил, что мне нужно вернуться домой раньше. Хотя бы на день. Неважно. Мне нужно увидеть Арину. Чертов день, но это так много значит.
Я помню, как она плакала на приеме врача перед тем, как лечь на сохранение. Ей казалось, что жизнь ее катится к черту. Она страдала.
Это предположение мучительно впивается в мозг. Она так бурно отреагировала на известие о беременности. А теперь максимально сдержанно говорит о том, что плод погиб.
«Плод». Отстраненное и блеклое слово. Не могу поверить, что для Арины это как глоток свежего воздуха, как вздох облегчения, как возможность освободиться от ответственности. Отвратительные мысли лезут в голову. С трудом представляю, что она радуется такому исходу.
Я вернулся еще вчера. Как с цепи сорвался, ей-богу. Хотел утешить ее, обещая, что все будет хорошо. К сердцу прижать покрепче. Мою маленькую девочку. Она была вся бледная, на лице скорбь.
Я пытался перебороть внутреннюю подозрительность и сомнения, но…
Не получается и сейчас.
Тогда она рыдала, чуть ли не билась в истерике, а сейчас просто ходит и молчит. Как будто ей все равно. Не-еет… как будто ей стыдно признаться, что она этого… хотела.
Несколько дней. Всего несколько дней, а между нами будто образовалась пропасть.
Мы и так нечасто бываем вместе и уже успели нехило повздорить. Дым этот ее вечно на связи. Что-то пишет, что-то отправляет. Она отвечает ему. Они видятся на учебе каждый день. Да и после постоянно вместе. Я раньше не особо на это реагировал. Сейчас же у меня просто подгорает.
Не пойму, что со мной. Как будто перемкнуло, и я уже не я.
Такое ощущение, что голова зажата в тисках, и с каждой минутой давление все усиливается, усиливается, усиливается.
Сегодня ночью Арина снова была моей. Отдавалась мне с какой-то особой болезненной самозабвенностью. Целовала так трепетно, сердце мое рвала на куски. А я, как изголодавшийся волк, никак не мог ею насытиться. Понимаю, что где-то даже груб был. Понимаю…
Через три дня она станет моей женой. Вариантов теперь масса. И нет смысла ей срываться. Перелеты разрешены. Видеться можно когда захотим. Учеба, танцы, занятия с детьми — для Арины нет теперь преград. А я не могу позволить себе настаивать на своем и всё-таки резко срывать ее в Америку.
Искренне считаю, что ей нужно доучиться. И я бы искренне хотел, чтобы моя женщина занималась тем, что ей нравится…
Все как-то сумбурно и в подвешенном состоянии. Я убедил Арину придерживаться первоначального плана. Что ей лучше спокойно закончить этот семестр, а через пару месяцев будет видно…
Хотя… что там будет видно. Я уже и так все рассчитал.
Больше всего меня добивает ее спокойствие. Это настолько удивляет, что… парализует даже.
Нет, все, хватит. Хватит! Вцепляюсь в руль, заставляя себя встряхнуться. Она так же расстроена, как и я! Никак не меньше! Она не рада, что ребенок погиб! Не рада!