Бывшие
Шрифт:
— И только представь, такое может быть каждый день… Так что насчет пересечь океан?
— Ладно, если что, у меня есть пара вполне пригодных почек. Нет знакомого дилера с черного рынка?
Она прыскает от смеха, щекоча волосами мой живот, мне становится смешно тоже.
На секунду кажется, что вот так все и будет: эта легкость между нами, и секс на берегу океана, и капля рома в кокосовом молоке, ведь нет ничего невозможного… А потом темноту спальни разрезает пронзительный звонок в дверь.
Глава 27
Вика вздрагивает, сразу же превращаясь в восковую копию самой себя — на лице ни тени улыбки, в глазах животный испуг. Я вижу ее такой… и падаю с высоты блаженного полета в жестокую действительность.
К черту мечты, она — чужая женщина и сейчас я краду ее у другого. Она прячется, скрывает нашу связь, как скрывают что-то постыдное. Шифруется в съемной квартире, в которую мы вынуждены приезжать по очереди и так же по очереди выходить. Вздрагивает от каждого шороха.
Вот она — реальность, а это ваше сказочноебали…
— Стой! Ты куда?! — хватает меня за предплечье, не позволяя встать. Говорит тихо, словно тот, кто стоит за дверью может услышать через три толстых стены. — А если это…
— Боишься, что он узнает?
— Да, боюсь! — переходит на громкий шепот. — Боюсь, потому что знаю его лучше, чем ты! Если он пронюхает, он же мокрого места от меня не оставит. И от тебя, кстати, тоже.
— То есть ты предлагаешь всю жизнь бегать по съемным квартирам? Как ворам, ночью? — немного резко избавляюсь от ее руки, а затем поднимаю с пола свои джинсы. — Извини, но я давно не пацан и подобное мне неинтересно. Набегался уже в свое время, хватило.
Раздается еще один звонок, и Вика, путаясь в одеяле, спрыгивает с кровати, заново проверяя на мне крепкость своей железной хватки.
— Пожалуйста, не открывай! Прошу тебя! Давай сделаем вид, что нас нет дома. Пожалуйста!
— Ты хочешь быть со мной?
Кажется, неожиданный вопрос слегка застиг ее врасплох.
— Конечно…
— И планируешь от него уйти?
— Да, но…
— Тогда просто сиди здесь, — снова едва не силой отцепляю от себя ее руки и, буркнув под нос «манал я эту конспирацию», иду в прихожую.
Если это он, ну что ж, значит, разговор будет вот таким. Как в классическом анекдоте: муж возвращается домой, а там жена в постели с любовником… Усмешка получается невеселой. Как и ситуация. Но шкериться — исключено.
Поворачиваю ключ, а на пороге стоит… какой-то угрюмый парень в униформе доставки.
— Гавайскую заказывали?
Положив ладонь на дверной косяк, выглядываю на лестничную клетку. Никого.
— Нет, не заказывали.
— Ну вот, адрес ваш. Все оплачено, — тычет мне под нос онлайн-чек, а затем пихает в руки коробку. — Приятного вечера и аппетита.
Закрываю дверь, недоумевая — что за чертовщина?
Когда захожу в спальню, Вика уже включила ночник, надела платье и даже наспех убрала постель. А сама стоит посреди комнаты, затравленно глядя мне за спину.
Господи, как же она его боится… Или не его, а то, что он просто узнает? Боится его потерять?!
Данная мысль конкретно бесит.
— Кто это был? — ее голос выходит глухим и по-прежнему тихим.
— Разносчик пиццы.
— Что? Пицца в полночь?
— Так это не ты заказывала?
— Конечно, нет! — подходит ближе и, приоткрыв крышку, осторожно заглядывает внутрь… а потом испуганно захлопывает, так резко, что я едва не роняю коробку на пол.
— Да что с тобой?!
— Там ананасы! Это гавайская пицца!
— Допустим. И что с того?
— Я ненавижу ее!
— Я этого не знал.
— Но это знал Дабозов, — смотрит на коробку так, словно там не кусок теста, а граната с выдернутой чекой. — А если это он? Да это наверняка он! Вычислил, куда я поехала и решил вот так издевательски дать о себе знать.
— Прекрати нагнетать, прошу тебя! — концентрация упоминаний ее мужика в спальне, которой мы только что занимались любовью, стала откровенно напрягать. Небрежно бросаю коробку на стол, а потом поднимаю с пола рубашку. — Оператор перепутал номер квартиры, сегодня пятница, люди расслабляются, доставщики сбиваются с ног.
— Нет, я знаю, это точно он! — едва не кричит. — Решил поиздеваться!
— Судя по твоим расказам, он едва ли не носит за поясом тесак для разделки туши слона. Вряд ли бы он, узнав, что его женщина спит с другим, начал выяснять отношения с пиццы. Это же полный бред, Вика, хватит параноить!
— Но если он узнает…
— И что будет? Бросит тебя? — нервно перебираю пальцами, застегивая пуговицы. — Этого боишься? Конечно, ты привыкла жить красиво и достойна так жить, а еще прекрасно знаешь, что я такой уровень тебе обеспечить не смогу. Открывать нашу связь тебе точно не выгодно.
— Что ты несешь! — взрывается. — Дело совсем не в этом! Я не боюсь потерять его, чертов ты идиот, я боюсь, что он просто начнет мстить, когда узнает, что я с тобой спала. Я боюсь за тебя!
— А вот если дело только в этом, предоставь разруливать ситуацию мне. Я не боюсь.
Поднимаю на нее глаза и не могу ее просто узнать. Куда делать прежняя бойкая Вика? Бледная, испуганная…
— Да ты дрожишь вся, ну ты чего, эй, это просто несчастные куски пиццы, — осторожно привлекаю ее к себе и глажу по волосам, успокаивая. — Прости, что разозлился и нес всю эту чушь, я просто ревную. Пойми и ты меня, думаешь, мне легко отпустить тебя к нему вот так просто, после всего, что между нами здесь происходило?