Caged Hearts
Шрифт:
— Ну, я имел в виду, нельзя недооценивать их в целом, — не полез за словом в карман Кэндзи. — Поодиночке они неопасны, но, если бы началась война, где с одной стороны оказались бы мужчины, а с другой — феминистки, вот тогда начались бы неприятности. Грядёт день, когда все феминистки мира выйдут из своей сверхсекретной центральной международной штаб-квартиры и скажут: «Началось, ублюдки!».
— Это нелепо. Где, по-твоему, на планете можно спрятать крепость, которая вместила бы разом всех феминисток мира? — его фантазии, определённо, теряли связь с реальностью.
—
Я отвернулся к зеркалу и начал строить гримасы, пытаясь найти ту, что наиболее точно выражала бы моё отношение ко всему этому бреду. Всё равно Кэндзи меня не видел.
Это, увы, также означало, что он продолжал нести всякую околесицу.
— Да, идёт война. Великая война, о которой пока знают лишь немногие, но скоро она захлестнёт весь мир! — Кэндзи вёл себя так, словно произносил с трибуны обличительную речь. — И тогда будет поздно о чём-то раздумывать. Решать, на чьей ты стороне, нужно прямо сейчас. Представь себе эту кровавую баню. Бесконечную битву без чести и жалости. И я был близок к тому, чтобы сдаться. Когда феминистские орды заполучили подавляющее преимущество, я подумал, что дальнейшее сопротивление бесполезно… Но потом я понял, что всё будет кончено лишь тогда, когда я сдамся. Пусть я и последний здравомыслящий человек в безумном мире, я — основа всего сопротивления. Выстоять — это мой долг.
— Не завидую сопротивлению, основой которого является парень, голышом разглагольствующий посреди душевой о коварных заговорах мирового масштаба, — буркнул я себе под нос.
— Так ты одолжишь мне денег? — он загородил выход, воздух становился всё прохладнее, и я не хотел опоздать на урок, поэтому мне оставалось лишь согласиться.
— Зашибись! Спасибо, чувак. Нам надо будет как-нибудь сходить с тобой в боулинг, — получив подтверждение, сосед моментально подобрел. Не сказать, чтобы оно меня сильно воодушевило.
— Боулинг? — сквозь зубы переспросил я. Даже не подозревал об этом его увлечении.
— Да, это величайший вид спорта. Знаешь почему? Женщин-боулеров не существует. Боулинг — лишь для настоящих мужчин. Как думаешь, в боулинг мне лучше надеть розовую рубашку или светло-зелёную с цветочными узорами?
— Цвет рубашки как-то влияет на игру? — заинтересовался я.
— Возможно, — загадочно уронил Кэндзи.
— В общем, не забудь вернуть деньги, — лишний раз напомнил ему я.
— Я ведь могу расплатиться натурой, так?
Мне некогда было уточнять, что он имеет в виду. Да и страшновато, если честно. Мало ли что придёт в голову этому извращенцу…
— Не знаю. Мне пора на урок, а ты мешаешь мне пройти, — раздраженно ответил я ему.
— А, прости. Не буду задерживать, у самого дел по горло. Час пробил! — торжественно возвестил сосед.
— Какой ещё час?
— Мне ужасно нравится эта фраза, люблю её говорить по любому поводу. Но сейчас тот самый час и в самом деле пробил.
— Да какой час-то? — пытался понять я.
— Мне нужно принять душ. Выметайся. — велел он мне.
— Что я и собирался сделать. И вообще: душевая большая, кабинок всем хватит.
—
Даже думать не хочу, на чём он там собрался концентрироваться.
— Ясно. Но что, если кто-нибудь другой зайдёт?
— Я что-нибудь придумаю, — самоуверенно заявил Кэндзи.
Я скорчил свою обычную скептическую гримасу, но, отражённая в его очках, она выглядела чрезвычайно глупо. Впрочем, он, как всегда, ничего не заметил поэтому я оделся и поспешно вернулся в свою комнату, чувствуя себя так, будто с момента моего пробуждения прошла целая вечность.
Потраченное на него время уже не вернуть. Я ему как-нибудь отплачу за это.
Но сейчас надо спешить на урок.
Сегодня я вошёл в класс первым и понял, что пришёл слишком рано. Но всё же сидеть здесь одному двадцать минут куда лучше, чем мучиться, проводя их с Кэндзи.
От утомлённости в сочетании с разочарованием и скукой я чувствовал себя смертельно уставшим.
Отключившись буквально на секунду, я проснулся от удара головой о парту. Потирая лоб, я понял, что сейчас не стоит засыпать, а в будущем — приходить в класс так рано.
Наконец я услышал шаги в коридоре, и в дверном проёме появилась высокая фигура Лилли. Должно быть, она искала Ханако. Лилли нерешительно замерла в дверях, будто вампир, который не может войти, если его не пригласить. Надо бы позвать её, так как она, стоя там, выглядит покинутой. Однако она вошла по собственной воле, после того как расправила юбку и поправила воротник, как будто было важно выглядеть опрятно, когда входишь в наш класс.
— Извините, — она попробовала учтивым голосом обратиться к тихой комнате. Я догадывался, что из-за слепоты тишина её, возможно, тревожила, и поэтому нарушил молчание.
— Доброе утро, Лилли, — надеюсь, мой голос не был заспанным?
— Хисао? Доброе утро. Я не слышала, как ты вошёл, — насторожилась Лилли.
Интересно, ей показалось подозрительным, что я не сказал ничего раньше? Вероятно. Если бы я теперь сказал что-то неправдоподобное, это меня потопило бы.
— Ну, я был уже здесь, просто спал.
— Понятно. А ты сегодня случайно не видел Ханако? — с облегчением вздохнула Сато.
— Нет, она обычно приходит перед самым началом… Или после. Я могу ей что-нибудь передать, — прибавил я.
— В этом нет необходимости. Странно, но мне кажется, что мы сейчас с тобой одни в школе. Никого не слышала, пока сюда шла, — она покачала головой.
— Наверное, не стоило мне сегодня так рано вставать, — о пробежке я почему-то решил не упоминать. Должно быть оттого, что следом за ней последовала сцена в душе.
— Ты себя ругаешь за то, что другим не помешало бы сделать? — мягко спросила Лилли. — Пунктуальность — хорошая черта. По крайней мере, я так считаю. Сегодня суетливое утро. Близится фестиваль, а сегодня — последний срок регистрации мероприятий, сдачи бюджетных отчётов и прочих официальных бумаг. Такое ощущение, что все пытаются заполнить формы в последнюю минуту. Может быть, поэтому сегодня так тихо.