Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Март
Шрифт:
– Господи. Да у меня мурашки бегут по спине при одной мысли о том, как ты идешь от автобусной остановки к дому в нашем райончике! Не делай так больше, Мэдс. Пожалуйста, ради меня, – попросила я, смягчив голос. – Завтра я куплю тебе машину. На последних двух клиентах я подняла немного лишнего бабла.
– Вот как? – Джин, прекрасно знавшая, на каких условиях мне выплачивали дополнительный гонорар, искоса на меня взглянула. – И как же ты это сделала, сладенькая? Лежа на спине?
Тут она захихикала. На
– Ой! Сучка! Я ничем этого не заслужила.
– Ты назвала меня шлюхой, шлюха? Еще как заслужила.
Сузив глаза, я уставилась прямо ей в лицо. Хотя Джинель и вела машину, я знала, что мой взгляд прожигает ее насквозь.
– Ладно. Заслужила, но теперь я буду тыкать тебя носом в этот уродский синяк при каждом удобном и неудобном случае.
– Да пожалуйста. Ты сможешь завтра подвезти меня и Мэдс, чтобы я купила ей тачку?
– Я взяла отпуск на те дни, что ты здесь, – кивнула Джинель.
– Ох, как мило с твоей стороны.
– Я могу быть очень милой, – нахмурилась она.
– А я и не говорила, что не можешь.
– Но подразумевала, что обычно я не очень мила. В таком случае скажу тебе, что прошлой ночью я была с одним парнем и он все твердил о том, какая миленькая у меня пи…
Перегнувшись, я зажала ей рот ладонью.
– Может, поделишься со мной этим в другой раз, потаскушка?
Я повела взглядом в сторону Мэдди на заднем сиденье.
– Да ладно, – вклинилась моя младшая сестра. – Можно подумать, я не понимаю, о чем она говорит. Ты считаешь меня такой невинной.
В ту же секунду я отпустила Джин и развернулась к Мэдс.
– Хочешь сказать, что ты не невинна?
Готова поспорить, что мое обычно загорелое лицо в ту секунду сделалось белым, как известка.
Мэдди скрестила руки на груди и закатила глаза.
– Я все еще девственница. Ты же знаешь, что я бы тебе рассказала. Боже. Но я в курсе, как занимаются оральным сексом с девушкой. Я же не дура.
– И с тобой это делали?
Я затаила дыхание, не будучи уверена, что хочу услышать правду.
Мэдди покачала головой и прикусила губу, после чего отвернулась к окну.
– Нет, но иногда меня бесит, что ты относишься ко мне как к ребенку. А я уже взрослая, сестренка. Тебе придется с этим смириться. И если мне захочется, чтобы парень опустился на колени и кое-где меня поцеловал, я так ему и скажу.
– Поцеловал тебя кое-где? – передразнила ее Джин. – В смысле, твою пи…
Я ущипнула ее за ногу прежде, чем она успела брякнуть что-нибудь, что еще больше разозлит Мэдди.
– Ни слова больше, – приглушенно рявкнула я.
Округлив глаза, Джинель отбросила мою руку.
– Мэдс, ты же знаешь, что я рядом, да? Если захочешь о чем-то таком поговорить.
Я протянула руку поверх спинки сиденья, и она сжала мою ладонь.
– Даже если я не в Вегасе, ты всегда можешь мне позвонить. Днем или ночью. Ладно?
Наклонившись, Мэдди прижалась лбом к моей руке.
– Мне так тебя не хватало, – шепнула она.
В ответ я сжала ее пальцы.
– Мне тебя не хватало еще сильнее.
Это гарантировало мне ее фирменную ангельскую улыбку. Господь воистину улыбнулся мне, когда подарил такую младшую сестренку, как Мэдди. Я сама не смогла бы выбрать никого лучше.
– Ну что, едем в санаторий для выздоравливающих? – спросила Джин, разрушив очарование.
– Да. Мне нужно повидать папу.
Санаторий располагался на высоком холме, откуда открывался вид на пустыню. Это было странно. Его как будто построили для того, чтобы держать больных и выздоравливающих подальше от центра Вегаса и не омрачить блеска и гламура развлекательных заведений.
Я невольно замедлила шаги, проходя по коридорам санатория. Стены здесь были окрашены в светло-желтый. Тут и там на них попадались мозаики, изображавшие пустыню.
Мы дошли до конца коридора, и Мэдди остановилась у открытой двери.
– Он здесь. Хочешь войти одна?
– Если ты не против.
Она в ответ мягко улыбнулась. Пусть моя сестра и была очень юной, в ней жила старая душа. Она легко умела считывать чувства людей – таков был ее природный дар. Дар, которым я уж точно не обладала. Может, будь во мне побольше от ее характера и этих нежных глаз, я сумела бы держаться подальше от мужчин, причинивших мне столько боли. И, вероятно, поэтому Мэдди все еще оставалась девственницей. Она за пару километров чуяла негодяя.
– Пойдем, Джин, навестим кафетерий и посмотрим, испекла ли миссис Хэтауэй свои знаменитые печеньки.
Глаза Джинель загорелись так, словно ей предложили бриллиант чистейшей воды.
– Мы пошли.
Она взяла Мэдди под локоть, и обе устремились прочь в поисках вкусняшек.
Я глубоко вздохнула и сжала дрожащие руки в кулаки.
Я могу это сделать. Там отец. Мой папаня.
Осторожными шагами я вошла в комнату, обошла задернутую занавеску, охранявшую покой пациентов, и увидела своего папу. Он выглядел так, словно спал, хоть я и знала настоящее положение дел. В глазах помутнело от слез. Я подошла ближе и уселась на стул рядом с кроватью.
Он лежал, вытянув руку вдоль тела. Я взяла его ладонь в свои руки, нагнулась и поцеловала тыльную часть кисти.
– Папа… – сказала я, едва слыша собственный голос.
Прочистив горло, я попробовала еще раз, шепотом.
– Папа, это я, Миа. Я здесь.
Прижав его руку к груди, я наклонилась как можно ближе к нему. Отец выглядел в миллион раз лучше по сравнению с тем, что я увидела два месяца назад, когда нашла папу после того, как над ним поработал Блейн и его свора. Синяки сошли с лица. Щеку и висок пересекало несколько розовых, тонких, как карандашные линии, шрамов. Может, они останутся навсегда, а может, сойдут. Время покажет.