CalibreSourceFile_562edfc04d50d
Шрифт:
Впервые в жизни Саймон почувствовал нечто вроде благодарности к злобным старым дамам высшего лондонского света.
— Что же о нем узнали?
— Помимо того, что он содержал белокурую любовницу и снимал для нее шикарный дом на Парк-лейн, Генри проиграл целое состояние за карточным столом и был по уши в долгах. После того как я приняла его предложение, он принялся раздавать направо и налево векселя под его «грядущую помолвку с состоянием Мейтлендов», которая должна была служить гарантией его
— Но в конце концов все же поверила.
— Лишь когда он сам мне во всем признался. Он действовал исходя из убеждения, что я буду рада обменять свои деньги на его титул. Кроме того, считал вполне естественным для джентльмена содержать любовницу и после свадьбы.
Неудивительно, что юная леди пришла в неописуемую ярость, когда недавно речь зашла о том, как именно он, Саймон, должен содержать свою гипотетическую любовницу!
— Почему ты сохранила подаренную им книгу?
— Я держу ее как напоминание о собственной глупости.
Саймон стиснул зубы, до того неловким было положение, в котором он оказался: в ее глазах он был ничем не лучше мужчины, которого она справедливо презирала.
— Ну, раз уж у нас сегодня на повестке дня вопросы и ответы, может, ты расскажешь, как получил свой шрам?
— Который?
— А у тебя их много?
— Несколько мелких.
Эмили поджала губы.
— Не сказала бы, что шрам у тебя на плече мелкий.
Он провел пальцами по бугристому рубцу пониже ключицы. В сырую и холодную погоду эта старая рана все еще причиняла ему боль, но не такую сильную, как воспоминания.
— Этот маленький сувенир я привез с полуострова.
— Так ты и в самом деле служил в армии?
— Удивлена?
Она передернула плечами.
— Не думала, что негодяев допускают к военной службе.
— Кое-кому из наших удалось просочиться.
— Должно быть, это было ужасно — получить такую Рану.
— Война вообще вещь малоприятная.
— Верно. — Она подняла на него взгляд. — И у нас с тобой война, надеюсь, ты это понимаешь?
Он вздохнул, давая понять, что это ему не по душе.
— Мне не хотелось бы, чтобы ты видела во мне врага.
— Ты не оставил мне выбора. У нас с тобой война, и я не намерена ее проиграть.
Война. Милая девушка даже не знает, что это значит. И надо надеяться, никогда не узнает.
— Приятных сновидений, моя милая леди.
— Я вам не «милая». И не ваша.
— Нет, ты моя. — Он посмотрел на нее и улыбкой встретил ее гневный взгляд. — Пока не изыскала способ избавиться от меня.
«Улыбайся, улыбайся, милорд Негодяй, скоро я сотру улыбку с твоего лица».
— Вы наверняка окажетесь достойным противником, миледи.
Она вскинула бровь.
— Вы
Саймон улегся на спину и уставился во тьму, затаившуюся под высоким пологом постели. На лице его было хмурое выражение. Она права. Они враги. Ему следовало думать о своей миссии, а вовсе не о рыжеволосой красавице, от одного взгляда которой кровь вскипала у него в жилах. Женщины бывают очень коварны, напомнил он себе. А связываться с этой рыжеволосой для него смерти подобно.
Он посмотрел на Эмили, которая свернулась калачиком под шелковым покрывалом, и вспомнил, как держал ее в объятиях, вспомнил тепло ее роскошного тела — даже сейчас при этом воспоминании он испытывал возбуждение.
Саймон вздохнул. Надеяться не на что. Ее отец вполне может оказаться предателем, и тогда Саймон отправит его на виселицу. Глупо надеяться на то, что у них с Эмили может быть что-то в будущем. А мужчина, совершающий глупости, рано или поздно будет убит.
Глава 5
Утреннее солнце разбудило Эмили. Она открыла глаза и зажмурилась от яркого света. Мужчина стоял у окна на другом конце комнаты в коричневых панталонах. Высокий и стройный, он был необычайно красив. Уж не сон ли это? Такого мужчину можно увидеть только во сне.
Солнечный свет лился в открытые окна, играл на его густых черных волосах, ниспадавших на шею, золотил широкие плечи. Солнце дразнило ее, прикасаясь к нему своими лучами так, как ей самой хотелось бы к нему прикоснуться.
Она уставилась на его спину, гибкую линию позвоночника. Солнце и тень обрисовывали могучие гладкие мышцы торса, суживающегося к поясу. Она представила себе, как дотрагивается до него, прижимается лицом к этим упругим мышцам, обнимает его за талию. Воображение нарисовало бы ей даже больше, будь они по-настоящему женаты.
Он обернулся и посмотрел на нее, похожий на языческого бога, который заметил простую смертную, подглядывающую за ним в его святилище. Его темные глаза весело сверкнули. Губы чуть изогнулись в усмешке — он понимал, что она восхищается им.
— Доброе утро, Эм.
Эмили поморщилась: суровая реальность напомнила о себе. Она села на диванчике, ощущая боль — мышцы шеи и плеч затекли.
— Обязательно разгуливать по моей спальне в таком виде?
На его лице падшего ангела появилось выражение совершеннейшей невинности.
— В каком еще виде?
Она поджала губы и принялась растирать шею.
— В полуодетом, словно дикарь.
Он негромко рассмеялся.
— Эмили, любовь моя, ведь мы женаты. Пора тебе оставить девичью стеснительность.