Царь Алексей Михайлович
Шрифт:
Послание — поразительный документ, раскрывающий беспредельную Христапреданность Царя Алексея Михайловича, для которого не было ничего более значимого, чем благочестие. Можно предположить, что какие-то смысловые нюансы, лексические обороты и общие выводы оказались на бумаге благодаря «редактуре» Никона. Это Послание требовалось Никону в далеко идущих видах, для подтверждения его главного мировоззренческого тезиса о приоритете Священства в Царстве. Отсюда, по всей вероятности, и проистекали славословия Филиппу, которыми пересыпано Послание.
Конечно, Алексей Михайлович никогда не был какой-то «марионеткой» в руках даже такой сильной личности, как Никон. Но он всегда безоговорочно следовал путем, который подсказывали сердце и душа. Если бы эти восхвалительные перлы не отвечали его собственным представлениям, то им не нашлось бы места на страницах Послания.
Царь называет Филиппа «Христовым подражателем», «небесным учителем», «плотскимангелом»,
Отдельный пассаж в Послании посвящен Иоанну Грозному, и его уместно процитировать. «Молю тебя и желаю тебе прийти сюда, чтобы разрешить согрешение прадеда нашего, Царя и Великого князя Иоанна, нанесенное тебе нерасудно завистью и неудержимой яростью, ибо твое на него негодование как и нас сообщниками творит его злобы; хотя я и неповинен досаждению твоему, но гроб прадедний присто убеждает меня и в жалость приводит». Во имя искупления вины предка, Царь возглашает, что преклоняет «царский сан свой» пред Святителем, чтобы получить прощение и за себя и за Иоанна [223] .
223
Послание Святителю мученику Филиппу// Самодержавное Царство первых Романовых. М., 2004. С. 160–161.
Это была самая высокая нота торжества святительского начала в истории Русской Церкви. Царь Православный «преклонил свой сан» перед духовным лицом, как бы давая знать всем, что замаливает грехи своего коронованного пращура. И вот здесь мы подходим к одной из величайших мрачных мистификаций Русской истории. Речь идет о роли Иоанна Грозного в судьбе Митрополита Филиппа.
Тема, связанная с Митрополитом Филиппом, давно и прочно идеологизирована, а имя его часто используется как какое-то несмываемое «клеймо» на репутации Первого Царя. Что здесь особо примечательно: житийная литература используется светскими авторами без колебаний, хотя в иных случаях этот содержательный, но специфический источник их внимание не привлекает. Некоторые «социалисты», «демократы» и «свободные интеллектуалы» на основе текста Жития Филиппа (существует несколько редакций) [224] умудрились сочинить специальные трактаты, разоблачающие «ужасы царизма» [225] . Ведь Филипп, как уверяют, «бесстрашно» выступал против Опричнины и тирана-царя; такое многого стоило…
224
Подобнее см.: Начертание Жития Митрополита Филиппа. М., 1860.
225
См., например: Федотов Г.П. Святой Филипп, Митрополит Московский. М., 1991.
Уже более четырехсот лет бытует убеждение о том, что Первый Царь, «будучи тираном», беспощадно «расправился» со Святителем, поднявшим свой голос осуждения против «злодейств Царя», за что был изгнан с Митрополии и убит по его приказу доверенным царским сподвижником Малютой Скуратовым (†1573) [226] . Об этом уверенным тоном сообщается в различных изданиях, в том числе и энциклопедических. «23 декабря 1569 года, во время похода Грозного в Новгород, посланный Царем Малюта Скуратов задушил Филиппа в его келье «возглавием», т. е. подушкой» [227] . Это самый распространенный трюизм, воспроизводимый без счета.
226
Полное имя — Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский. Военный и политический деятель, один из руководителей Опричнины, думный дворянин (с 1570), любимый приближенный и сподручник Иоанна Грозного.
227
Христианство. Энциклопедический словарь. Т. 3. М., 1995. С. 117.
Вообще тема об Иоанне Грозном — одна из самых оболганных в истории Отечества. Здесь не время и не место рассматривать ее по-существу, тем более что существуют специальные работы, где подробно рассмотрена вся эта черная мифология и ее происхождение [228] . В данном же случае остановимся только на двух принципиальных тезисах, касающихся Филиппа: о его низведении с Митрополии и причастности Царя к его
Филипп был отрешен от должности в ноябре 1568 года не волей «коронованного тирана», а решением Собора Русской Церкви. Это вполне установленный, документальный факт. В этой связи даже авторы из числа ненавистников Царя Иоанна вынуждены были признавать, что «Святому исповеднику выпало испить всю чашу горечи: быть осужденным не произволом тирана, а Собором Русской Церкви и оклеветанным своими духовными детьми» [229] .
228
Укажем только на некоторые. Манягин В.Г. Правда Грозного Царя. М., 2007; Боханов А.Н. Царь Иоанн Грозный. М., 2008; Митрополит Иоанн (Снычев). Русская симфония. Очерки русской историософии. СПб., 2009; Фомин С.В. Правда о Первом Русском Царе. М., 2010.
229
Федотов Г.П. Святой Филипп, Митрополит Московский. М., 1991. С. 78.
Первый Царь неукоснительно выполнял православную норму о приоритете соборного начала в устроении Церкви. Он мог своей волей, одним, что называется, мановением руки сместить Первоиерарха. Из пяти Митрополитов, предшественников Филиппа, трое: Варлаам (1511–1521), Даниил (1521–1539) и Иоасаф (1539–1542) были удалены с кафедры по воле верховной государственной власти. Великий князь Московский традиционно не только предлагал Церковному Собору Митрополита, но и мог инициировать его отрешение от сана.
Хотя самого Царя на Соборе в ноябре 1568 года не было, но в литературе распространено мнение, почерпнутое из Жития, что синклит, «запуганный» и «подкупленный» Первым Царем, в «угоду» ему вынес 4 ноября решение о снятии с Филиппа сана и изгнании в монастырь на заточение. В Житии Митрополита Филиппа можно прочитать следующее: «Царь не хотел нарушать церковных уставов. Он пожелал, чтобы Митрополит был низложен Собором. Обвинители нашлись среди недостойных лиц духовенства, ненавидящих святителя за его строгость. Главным оказался Соловецкий игумен Паисий, преемник его по настоятельству. Остальные молчали из страха…» [230] . Оставим на совести составителей текста бездоказательное выражение «Царь пожелал» и обратимся к сути события.
230
Житие Святителя Филиппа, Митрополита Московского// Московский Патерик. М., 1991. С. 4–5.
Филиппа судили не за выпады против политики Царя, а за его якобы занятия волшебством и чародейством, когда он был игуменом Соловецкой обители; «показания» о том дали девять (!) соловецких монахов и игумен Паисий, «духовное чадо» Филиппа.
Если даже безоговорочно принять на веру утверждение, что епископат, священство и монашествующие возвели злобную напраслину на Филиппа, то тогда надо говорить о нравственном качестве, о духовной и моральной нестойкости церковного синклита, представители которого желали земных благ, но не страшились кары Царя Небесного! Значит, таковы были недостойные «духовные пастыри» в Церкви! Уже одно обстоятельство, само по себе, опровергает тезис о заведомой «правоте священства», являвшийся краеугольным камнем всего государственно-церковного мировоззрения Никона.
Царь же Иоанн решения о лишении Филиппа сана не принимал; он только утвердил «единомысленное» заключение Церковного Собора.
Теперь второй важнейший тезис: о мнимой причастности Иоанна Грозного к смерти Святителя. Никто и никогда никаких сколько-нибудь внятных документов и свидетельств здесь не обнаружил. Однако «приговор истории», то бишь историков, звучал и звучит непререкаемо: Царь виновен в смерти Святителя. Фактический родоначальник русской светской историографии Н.М. Карамзин (1766–1826) написал, что «тиран (т. е. Грозный. — А.Б.)не забыл сверженного им Митрополита и послал к нему своего любимца, Малюту Скуратова, будто бы для того, чтобы взять у него благословение. Благословение тот не получил, а потому «гнусный Скуратов задушил Святого мужа, но, желая скрыть убийство, объявил игумену и братии, что Филипп умер от несносного жара в его кельи» [231] .
231
Карамзин Н.М. История Государства Российского. М., 2009. С. 860.