Царь-дедушка
Шрифт:
– - Было бы там чего справляться.
– - буркнул Тумил.
– - Обычные подай-принеси. Я ж их уже поспрошал про их работу...
– - Они так и ответили.
– - съязвил я.
– - А я не один спрашивал, со мною Касец был. Князь Большой Мымры.
– - невозмутимо парировал мальчик.
– - Так вот, твое величество, скажу я тебе честно, что царская канцелярия, это сущие дармоеды. Старые бумажки с полки на полку перекладывают, да новые адресатам относят.
– - В смысле -- адресатам?
– - как-то канцелярия с почтой у меня не особо ассоциируется.
Нет, я знаю, что отправка исходящей корреспонденции, это всегда работа секретаря, но вот чтобы и доставка респонденту тоже, это как-то мне внове.
– - Да очень просто.
– - вздохнул Тумил.
– - Я уже разобрался как они тут работают. Царёв секретарь принимает всякие себе челобитные, послания и прочие там документы, раскладывает на стопочки, чтоб на одну тему, примерно, были, и отдает царю. Ну, рассказывает еще ему... то есть уже тебе, величество, что там и где. Потом забирает, и раздает кому приказано: министрам там всяким, примасу, или может с гонцом куда надо послать. Вот как-то так. А эти пятеро у него так, на подхвате.
Как все у него просто выходит-то. Может и впрямь, так оно и есть? Ой, сомневаюсь что-то...
– - Ну, молодец если разобрался.
– - кивнул я.
– - Тогда докладывай, что у нас с корреспонденцией, что с посетителями, ну и все прочее.
– - С корреспонденцией пока не густо. Вернее, челобитчиков-то хватает, полная приемная, но все хотят лично к ногам твоего величества припасть.
– - Перетопчутся. Пускай тебе сдают, в обычном порядке.
– - будем считать,что у меня сегодня неприемный день.
– - Что-то еще?
– - Еще несколько записок.
– - ответил Тумил.
– - Зулик, князь Тимариани, просит назначить час аудиенции с тем, чтобы представить кандидата на его бывшую должность министра посольских дел; капитан Латмур тоже просит принять для утверждения кому-то там из Блистательных новых званий; примас еще просит ему назначить время встречи, но зачем не сообщает. Ну и ежемесячные отчеты от высших сановников -- целая куча. А, еще преподобный Валараш на прием просится, но он ничего не писал, пришел и у порога ждет.
– - Ладно, пошли кого-нибудь к Зулику, скажи что приму немедленно.
– - вздохнул я.
– - Потом к Латмуру, приму после главного министра. Записку для примаса начеркай, что я его с радостью жду сегодня вместе отобедать и все такое... Подберете там нужные слова-то вшестером, поди -- я подпишу. Ну, а наместника Ежиного удела прямо сейчас и запускай. Посмотрим, чего ему от меня надо.
– - Угусь.
– - кивнул мальчик.
– - Все?
– - Пока -- да. Если считаешь, что кого-то еще надо принять непременно лично и именно сегодня, -- ты посоветуйся с остальными секретарями-то, не гнушайся чужого опыта, -- то их распределишь в порядке живой очереди, чем дело важнее, тем раньше на прием.
Тумил кивнул еще раз, и открыл дверь в кабинет.
– - Преподобный Валараш, государь примет вас немедля.
– - возгласил он, переступая порог.
Ой, нехорошо. Наместник-то -- священнослужитель, мы с Тумилом тоже косичками щеголяем, пойдет, ой пойдет молва о том, что Лисапет-де теперь поперед всех церковников будет продвигать.
– - Государь! Батюшка! Родимец!
– - слезливым голосом воскликнул поп-губернатор, едва оказавшись в кабинете.
– - Смилуйся, избавь ты меня от этой каторги, ведь сил моих уже никаких на это нет! Солнцем, Сердцем, Оком и всеми богами тебя молю!
– - Ни-чи-во не понимаю.
– - с интонацией старшего из братьев Колобков произнес я.
– - Ты о чем, преподобный? Присядь, успокойся и изложи по порядку. Какая каторга?
– - Да наместничество это, будь оно неладно! Сними ты с моих плеч эту ношу, государь, покуда совсем я не пропал!
– - Так...
– - попытался собраться с мыслями я.
– - Не части. Садись, и излагай по порядку.
История преподобного Валараша оказалась довольно необычной и, в принципе, совершенно не характерной.
Немногим более года назад святой отец подвизался на должности настоятеля монастыря строгого устава, то есть места, где собираются истинные подвижники веры и гнобят себя постами и медитациями на совершенно добровольной основе. Так и доживал бы он свой век схимником, кабы до того как перебраться в монастырь не снискал славу выдающегося богослова.
И вот, во время очередного раунда грызни примаса с Конклавом Благих, Йожадату своей архипастырской волею вытащил Валараша из монастыря, назначив того настоятелем храма морского бога Висны. Все это, естественно, под свой привычный речитатив об упадке веры с моралью и грядущем конце времен. Верно, ожидал поддержки и благодарности от своего протеже...
Как же он просчитался!
Вытащенный на свет монастырский затворник, ожидаемо, начал публично клеймить пороки, однако доставалось от него не только и не столько мирянам (у которых он, кстати, пользовался бешеной популярностью), сколько собратьям по жреческому сословию.
С одной стороны примас на это-то и рассчитывал, а с другой Валараш принципиально не различал противников и сторонников Йожадату, обличая всех, кто под руку попадется. Не сказать чтобы он был фанатиком, вовсе нет, но к священству и обетам относился очень, ну очень серьезно. Мирянам же, напротив, склонен был мелкие прегрешения прощать (но только мелкие!), как созданиям духовно недоразвитым и нуждающимся в пастырском участии.
Стоит ли упоминать, что уже через месяц новоявленный настоятель насмерть рассорился с большей частью столичного клира? Думаю, неуживчивого попа тихонько бы шлепнули, но тут случился скандал с проворовавшимся наместником Ежиного удела -- тот настолько потерял берега, что даже пребывающий в черной меланхолии после гибели сына Каген рассвирепел.
Надо же было такому приключиться, что Йожадату оказался как раз подле государя, задавшего горестный, но тем не менее риторический вопрос: «Где, ну где мне взять чиновников, которые не будут воровать?»