Царь-дедушка
Шрифт:
– - Как будет угодно государю.
– - удивленный, но и воодушевленный Шедад Хатикани поклонился и пристроился рядом.
– - Я вот что обсудить хотел... Вы с моей невесткой уже обсудили, какую мзду достойно брать за приглашения на обеды со мной?
– - Да, ваше величество.
– - кивнул князь.
– - Казне прибыток будет заметным.
– - Ну ты и о себе не забывай.
– - я дружески толкнул министра локтем в бок и подмигнул.
– - Сейчас будут совать в придворные всяческих детей, детей детей и незаконнорожденных племянников, так что, надеюсь, ты уже установил твердые цены?
– - Царевна Валисса еще не сказала своего слова по этому вопросу, а решения она последнее время принимает лишь посоветовавшись с князем Тимариани.
– - вздохнул Шедад.
– - Боюсь что до завтрашнего дня точных сумм я не смогу назвать.
– - А что, сам переговорить со своим полузятем не можешь?
– - удивился я.
– - У Главного министра много забот, повелитель, он находит время для частных бесед лишь с царевной.
– - министр двора чуть нахмурился.
– - Чрезмерно частым, как мне кажется.
– - Эге, да ты никак ревнуешь к Валиссе за свою дочь?
– - хохотнул я.
– - Не остаются же Зулик с царевной там наедине.
– - Нет.
– - согласился князь.
– - Пока нет.
Так, а вот это уже серьезно. Если мазаный с нами одним миром Шедад начинает проявлять беспокойство насчет частых свиданий Зулика с Шехамской Гадюкой, то среди остальных моих подданных, особенно из оппозиции, слухи скоро будут гулять куда как похабные. А жена Цезаря, даже если это такая курица как моя невестушка, должна быть вне подозрений. Ведь кто же будет считаться с царем, у которого женщины в семействе ударились во все тяжкие, а он и приструнить не может? Что это вообще за монарх? Недоразумение какое-то, а не самодержец.
– - И о чем же они там обычно беседуют?
– - поинтересовался я.
– - Увы, об этом мне неизвестно.
– - сокрушенно вздохнул министр царского двора, но наткнувшись на ироничный взгляд этого самого двора владельца поспешил уточнить: -- Она принимает князя Тимариани при своей няньке, и с той еще пара-тройка таких же дряхлых, тугих на ухо старушенций. Они сидят в сторонке и не слышат беседы. Иногда еще при этом присутствует царевна Тинатин.
– - Значит нет повода для беспокойства -- Валисса при дочери в жизни не допустит отклонения от традиций даже на малую толику.
– - я пожал плечами.
– - Но с невесткой поговорю, не стоит так Главного министра над остальными возвышать, нехорошо это. Зависть начнется, склоки, грызня, а там и до измены рукой подать. А ты, уж не обессудь, должен расстараться и потребные ценники не позднее завтрашнего обеда утвердить. И не только мзду за придворные должности, но и для остальных ответственных работников, с подробной расшифровкой, сколько им, сколько непосредственному начальству, сколько в государственный доход. Вот, например, в ближайшие дни мой новый секретарь прибыть должен, а цен столичных он не знает. Вдруг не по чину будет брать? Да и это-то ладно, а ну продешевит как? Это же моей репутации будет урон.
Ну а что такого? Не можешь коррупцию победить -- возглавь. Ибо децентрализованная коррупция ведет к хаосу, инфляции, оскудению казны и прочему непотребству.
– - Так что давай расценки на утверждение ко мне, и с обоснованием.
– - закончил я.
– - К завтрашнему утру все будет исполнено.
– - заверил меня Шедад и замялся.
– - Что-то еще?
– - спросил я.
– - Мне сегодня скарпийский посол по пути на совет повстречался, просил устроить встречу с вашим величеством, но так, чтобы без свидетелей.
– - Какое совпадение.
– - хмыкнул я.
– - И я с ним в подобной обстановке хотел поболтать. Не знаешь, он еще во дворце?
– - Обещал дождаться вестей от меня, повелитель.
– - Тогда давай этого прохвоста в мои апартаменты. И взятку, которую с него сейчас возьмешь, дозволяю оставить себе в полном объеме, как награду за твое усердие.
Балаббат Исавелл ждать себя долго не заставил. Не примчался впереди собственного визга, конечно -- умудренному жизнью дипломату серьезной державы такое невместно, -- но и делать вид, будто бы его в Ежином гнезде не было, не стал.
– - Входите-входите, досточтимый Адриналь.
– - поприветствовал я посла, появившегося на пороге моих апартаментов (после в меру торжественного доклада, разумеется), откладывая на столик книгу о похождениях Яломиште.
Дремавший у меня на коленях Князь Мышкин приподнял голову, без интереса поглядел на скарпийца, зевнул, и, завернувшись сам в себя снова врубил спящий режим.
– - Счастлив приветствовать ваше величество от имени ате Гикамета.
– - посол отвесил изящный поклон.
– - Дозволите ли вы преподнести скромный дар, как символ сердечной дружбы между нашими державами?
И даже кивка не дожидаясь посторонился, подлец, пропуская в комнату здоровенного мужика с изукрашенным ларчиком в руках. Тот спину ломать не стал, а просто замер как истукан. Невольник, ясно дело -- с его стороны какие-то приветствия столь же естественны, как и от обеденного стола. Ну, пока к нему самому не обратятся, хотя скарпийцы предпочитают обходится жестами -- им с рабами говорить как-то ниже их достоинства, почти как с уткой, или с коровой. Правда, слыхивал я, что те кто пользует своих невольниц, зоофилами отчего-то не считаются. Судя по всему, для изобретения двойных стандартов высокоразвитая цивилизация не особо-то и нужна.
– - Символ, конечно, можно.
– - не стал отнекиваться я.
– - Символ, это хорошо. И мне получить приятно, и брата нашего, Гикамета, ни к чему не обязывает. Пусть твой человек его на тот вон столик в углу поставит, я потом погляжу. А ты присаживайся, дорогой -- уже который день хочу с тобой побеседовать, да времени хронически не хватало.
– - Какое совпадение, ваше величество.
– - ответил посол.
– - Я тоже жаждал обсудить с вами один животрепещущий вопрос, который, не скрою, сильно меня тревожит.
Исавелл кивком указал своему рабу исполнить мое распоряжение и выметаться, а сам сел в кресло по другую сторону столика от меня. Мышкин на все эти хождения только дернул ухом и продолжил ставить в игнор зарубежную дипломатию.
– - Да неужели?
– - удивился я, даже почти и искренне.
– - Что может тревожить столь достойного и умудренного опытом мужа как ты?
– - Вашему величество, верно, известно то, как трепетно Скарпия относится к своему флоту, и сколь ревностно соблюдает принцип, по которому он должен быть всегда сильнее, чем объединенные флоты хотя бы четверти всех стран Усталого моря.