Царь-дедушка
Шрифт:
– - И ты, государь, хочешь сказать, что мы, люди -- боги для мельницы?
– - удивленно улыбнулся философ.
– - Уж творцы-то точно.
– - парировал я.
– - История нашего вероучения знает массу примеров, когда простые смертные смогли сравняться с теми, кому ты отказываешь в божественной сущности.
– - Этот тезис, уж прости государь, справедлив лишь отчасти.
– - Яван покачал головой.
– - Да, человек из подручных -- уже имеющихся вещей, -- способен создать нечто неживое. Но породить жизнь он не способен, как бы ни был свят.
– - Такое утверждение крайне обидно для женщин, особенно рожавших.
– - усмехнулся я.
– - Да и для их мужей, которые тоже в зачатии немножечко поучаствовали.
По одеону прокатилась волна смешков, и подсудимый улыбнулся тоже.
– - Я неверно выразился, государь.
– - ответил он.
– - Способность размножаться является неотъемлемой способностью любого существа, но не творить жизнь. Жизнь -- какой доселе еще не было, невиданную ранее. Для человека это столь же невозможно, как для лишенного крыльев создания -- полет.
– - И вновь ты ошибаешься, сын Лезека, причем дважды. Взгляни на Ошмуда Зверознатца, что сидит здесь же. Не создал ли он овец, каких еще никогда не бывало? Создал, и ты не можешь этого отрицать. Конечно, они не перестали быть овцами, возразишь ты мне и будешь прав, но ведь и времени у твоего коллеги на его труды было ничтожно мало по сравнению с богами. Подумай об этом. Касаемо же невозможности летать... Дайте мне лист бумаги.
Когда требование было исполнено я неторопливо сложил из листа самолетик и запустил его вверх.
Конечно, местная бумага и грубее и толще тетрадных листков -- не картон, конечно, скорее ближе к оберточной, -- и первый в истории Аарты искусственный летательный аппарат не поразил бы изяществом полета даже первоклашку. Однако взлетев на пару метров он не шмякнулся вниз, чего я несколько опасался, а сделав несколько кругов приземлился прямо у ног Явана Звезды сосчитавшего.
– - Немыслимо!
– - враз охрипшим голосом прошептал тот, и склонившись к самолетику, трясущимися руками поднял его.
Надо сказать, это действо произвело эффект разорвавшейся бомбы на всех -- повскакивали философы, вскочили на ноги жрецы, да и зрители встали с мест, в едином порыве пытаясь рассмотреть произошедшее.
– - Сядьте, уважаемые!
– - спокойствие сохранил один лишь Фарлак, и теперь его голос прокатился по одеону громовым раскатом.
– - Сядьте и соблюдайте степенность, покуда я не решил, что вы проявляете к судие неуважение!
И ведь послушались, причем немедля -- неслабая, похоже, репутация, у царского обер-вешателя.
– - Немыслимо...
– - вновь прошептал Яван, разглядывая бумажную игрушку.
– - Настоящий полет, не баллистика, как у стрелы или снаряда, но скольжение по воздуху, как у раскинувшего крылья орла...
Он поднял взгляд на меня и я увидел в его глазах потрясение и замешательство, смешанное с восторгом.
– - И ведь не будешь же ты отрицать, -- ласково вопросил я, -- что сиди на этой конструкции какой-нибудь муравей, то совершил бы полет не имея крыльев? Да, мураш не управлял бы полетом, но чтобы изготовить этот предмет мне потребовалось времени гораздо меньше, чем досточтимому Ошмуду на выведение овец.
Я улыбнулся.
– - Думаю моя аналогия с мельницей была не совсем удачной, я приведу иную.
– - даже несмотря на угрозу Фарлака по одеону разносились шепотки обсуждений, так что я был принужден несколько повысить голос.
– - Согласишься ли ты с утверждением, что в любой державе царь -- есть власть?
– - Вне сомнения, повелитель.
– - ответил Яван.
– - Однако же очевидно, что какими бы дарованиями он ни был бы наделен, в одиночку править страной монарх не в состоянии. Именно потому необходимы министры, чиновники, судьи и даже мытари -- и все они тоже власть. Мне, скажу прямо, неведомо, испытывает ли Тат схожие трудности, но, по факту, сам он не вмешивается в дела Мангала, поручив функции управления нашим миром Небесной Дюжине в главном, прочим же богам -- в частностях. И как чиновники есть -- пусть и от имени царя, но власть, так и боги являются таковыми от имени Тата. Создатель и устроитель всего сущего, изначальное и несотворенное существо, начало и причина вся и всего, так определяешь ты понятие бога.
– - да, я заблаговременно прочел все обвинительные материалы и неплохо представлял себе суть дела.
– - Но ты не прав. Это определение очень редко используемого богословского термина -- «демиург». Ты, верно, и не слышал о нем, но пораженный самонадеянной заносчивостью, каковая не редкость среди многое постигших людей, стал проповедовать свои измышления не обладая достаточно глубоким знанием в исследуемой теме. Это прискорбно -- ведь любой знающий теолог разъяснил бы твою ошибку, а ты пренебрег возможностью получить мудрый совет и тем вводил в заблуждение уже тех, кто внимал твоим речам. Итак, полагаю мы установили, что впав от своей премудрости в грех гордыни ты произносил необдуманные слова о богах, чем вверг в смятение многих добрых ашшорцев. Мои советники согласны с этим?
И жрецы, и философы подтвердили такой вывод вполне единодушно, причем если Йожадату сделал это не слишком-то охотно, то Щума явно был такому повороту рад -- обвинение в богохульстве не подтвердилось, а значит у примаса стало меньше поводов разглагольствовать о бездуховности одного чистого знания, не опирающегося на религиозные догмы. Да и его подсудимому коллеге такая квалификация преступления смертью не грозит.
Яван, правда, порывался что-то ляпнуть, уже и рот открыл, но я опередил его.
– - Фарлак.
– - я сделал знак Мяснику склониться ко мне, дабы окружающие не слышали нашего разговора.
– - Обвиняемый склонял людей к ереси из-за ошибочности умозаключений, но не по умыслу, не от злобы, да и большого вреда не нанес. Какое ты бы в подобном случае вынес решение?
– - Проступок совершенный по глупости, не нанесший ущерба здоровью или имуществу...
– - столичный судья выглядел несколько разочарованным столь мягким вердиктом.
– - Пара дюжин горячих на главной площади, а с учетом того, что дело касается богов, три недели исправительных работ на нужды города или храмов, дабы внушить смирение.
– - Хорошо.
– - кивнул я, и, уже громче, добавил.
– - Ну что же, рассмотрим прочие обвинения.
На удобном сиденье радикулит начал отступать, спину уже не простреливал -- так, ныл где-то на грани восприятия надоедливой мухой, а вот ноги неимоверно хотелось вытянуть, распрямить ноющие в приближении непогоды колени, снять давящую на голову корону и повалиться в мягкую постель. Объявить что ли в заседании перерыв? Нет, низзя -- отвесьственность.
– - Как записано, ты отрицаешь существование Святого Солнца, Святого Сердца и Святого Ока, а равно не почитаешь Солнце как единственного подателя жизни и благодати на Мангала. Как так?
– - я склонил голову на бок.
– - В твоих словах слышится явное противоречие, ведь если Солнца не существует -- а глаза говорят мне обратное, ведь и Солнце, и Око нынче на небесах, да и Сердце вскорости взойдет, -- то ты должен был бы говорить, что он не является подателем ничего вообще. Что скажет гильдия философов? Я правильно укоряю Явана Звезды Сосчитавшего в разномыслии?