Царь-дедушка
Шрифт:
Сначала из обители в Аарту, наконец-то, дошкадыбал брат Люкава, сняв, наконец-то, с Тумила несвойственные для молодого охламона секретарские обязанности. Деды из моего величества собственной канцелярии нового ответственного за доступ к царскому телу весь день внимательно изучали, и вынесли свой профессиональный вердикт: «Неумен, жаден, но аккуратен, так что под должным приглядом работать сможет».
Можно подумать, я от них про Люкаву что-то новое узнал.
На следующий день у ворот Ежиного Гнезда появилась группа измызганных и до полусмерти уставших блистательных, сопровождающих некоего средних лет зака. Посланцы к родне Ржавого вернулись.
Представитель племени Зеленых Коней оказался правой рукой буюрука Тимна, ну и дальним родственником -- куда ж без этого. Держался он с достоинством, без подобострастия, но за формальное признание моей власти и обязательство не только не нападать на переселенцев, но и всячески их защищать (в пределах разумного, разумеется, без фанатизма) выставил такой счет, что князь Эшпани аж закашлялся.
– - Вы просите весьма немало, досточтимый Ходарз.
– - произнес я, выслушав сколько оружия и скота мне надо внести в устав нашего с родом Зеленых Коней совместного предприятия.
– - Э, правитель, -- с гортанным степным произношением ответил тот, -- ты же не в набег за отарой овец нескольких юнцов отправляешь. Чтобы помочь твоим людям, нам, для начала, надо сломать хребет Ухорезам, а это сильный и многочисленный род, без союзников нам не справиться. Как их заполучить Зеленым Коням? Только купить. Буюрук Ортен жаден, хотя и богат, но подвигнуть соседей пощупать его за вымя можно лишь очень щедрыми дарами -- это будет достаточной гарантией, что Зеленые Кони не переметнутся, а будут драться с Ухорезами.
– - Ну да, понимаю, те кто так вложился в предприятие точно соскочить не попытаются.
– - кивнул главный министр.
– - Но все же... многовато.
– - А, ты не понял меня, уважаемый.
– - отмахнулся от Зулика зак.
– - Разделаться с этими собаками -- только половина дела. Я же сказал, Ортен жаден, а стать ханом племени может только очень щедрый буюрук -- никто не прокричит твоего имени на курултае, если не принести богатых даров. После смерти этих отрыжек Сырдона[xviii] Зеленые Кони возвысятся и Тимн, сын Скитраба, сможет выдвинуть себя в ханы племени. Но для успеха он должен быть очень, очень щедр к другим буюрукам.
– - Это прекрасно, мы всячески приветствуем возвращение твоему роду, храбрый Ходарз, подобающего по праву положения.
– - покивал я.
– - Однако какая у нас может быть уверенность, что наши вложения в возвышение Зеленых Коней не будут забыты?
– - Слово зака крепче стали.
– - фыркнул посланник.
– - Но степной ветер переменчив.
– - обронил Латмур.
Ходарз некоторое время сверлил моего главногвардейца взглядом, а потом вздохнул и усмехнулся.
– - Что предложишь, дорогой родич?
– - спросил он.
– - Насколько помню, старший сын моего шурина нынче в том же возрасте, что и царевич Асир. Они могли бы стать друзьями.
– - пожал плечами князь-философ.
Заложник? Заложник -- это тема. Закские вожди к своим наследникам относятся достаточно трепетно, подставлять под топор палача не станут. Да и когда парень вернется в степь, у Ашшории будет агент влияния -- культурного, но все же.
Нет, определенно, это хорошая страховка от невыполнения контрагентом своих обязательств.
– - Ха, у него и дочка есть, вашему младшему царевичу ровесница.
– - отозвался степняк.
– - Знаешь что, досточтимый Ходарз?
– - ответил я.
– - А пусть и она тоже приезжает. Как знать, возможно Утмир пожелает взять ее в жены, когда они оба немного подрастут.
Может и не пожелает, не знаю. Да и то что доживу не факт.
Пир по поводу появления закского посланника не устраивали, поскольку переговоры были довольно-таки секретными, но повод для потратить кучу денег на массовую пьянку появился и без него. Да какой!
Уже на следующий день, едва этот степной Ходор выехал из дворца, в гавань Аарты влетела патрульная лузория и уже полчаса спустя я имел сомнительное удовольствие лицезреть запыхавшегося Морского воеводу.
– - Михил, а известно ли тебе, отчего старшим командирам невместно бегать?
– - спросил я уроженца Гаги, когда он вошел в мой кабинет.
– - Нет, государь.
– - ответил тот.
– - Потому что в мирное время бегущий военачальник вызывает у подчиненных смех, а в военное -- панику. У нас что сейчас, мир или война?
– - Пока еще мир, повелитель.
– - ответил Морской воевода.
– - А что будет нынче вечером, даже и не знаю. Только что вернулся из дозора Васиф из Левой Ноги, доложил что в половине дня хода от Аарты исполинская онерария[xix] -- не менее шестидесяти локтей в длину, -- изукрашенная слоновой костью и серебряными накладками почище Пантеона. Красоты, говорит, неописуемой.
– - Да?
– - я отложил в сторону челобитную, которую читал перед приходом Михила.
– - И чего везет? Или Васиф не поинтересовался?
– - Поинтересовался, как же иначе, государь?
– - командующий флотом даже, кажется, немного обиделся.
– - Посланника Асинии, члена Совета Первейших по имени Торис Карторикс.
– - Важная птица.
– - я пожевал губами.
– - Ладно, посмотрим, что это за гусь такой.
Гусь оказался больше похож на павлина. Когда он -- после соответствующего обмена дипломатическими реверансами, разумеется, -- появился в тронном зале для вручения верительных грамот у меня чуть челюсть не отпала. Как бы это описать-то?..
Вот представьте себе смугловатого мужика европеоидной внешности, одетого в башкирский национальный костюм, но в пурпурной, расшитой жемчугом феске вместо меховой шапки и килте взамен штанов -- мафиози после ограбления музея этнографии, да и только. Еще и зубы зачерненные.
На его фоне почетный караул из шести окилтованных псевдошотландцев в калигах, древнегреческих «коринфских» шлемах, бронзовых лорика плюмата[xx] и алых плащах, вооруженные овальными щитами на две трети роста, копьями и чем-то напоминающим египетский меч-хопиш уже вовсе не казался странным. Ну, за исключением, может, посольского знаменосца, который мало того что держал в руках увенчанный пикирующим соколом рюриковичей красный, с золотой звездой, штандарт, висящий на перекладине древка -- не мне с моим геральдическим зверем чужим эмблемам удивляться, и вообще коммунизм строить никому не запрещено, -- но и имеющий вместо шлема индейский головной убор из перьев.