Царь Федор Алексеевич, или Бедный отрок

Володихин Дмитрий Михайлович

Итак, к восшествию на престол предназначался другой царевич — Алексей Алексеевич. Его официально объявили преемником отца. И учили с большой основательностью — гораздо лучше, нежели самого Алексея Михайловича. Современники отзывались о нем как о мальчике с отличными способностями, прилежном в чтении, умном. Отец, выезжая по делам из столицы, официально назначал его старшим лицом в правительственной комиссии, временно замещавшей монарха.

Но человек предполагает, а Бог располагает…

Алексей Алексеевич скоропостижно скончался в январе 1670 года, чуть-чуть не дотянув до шестнадцатилетия. Только тогда настал черед Федора — восьмилетнего мальчика со скверным здоровьем… но зато с хорошими учителями.

В сентябре 1675 года царевича явили народу и официально огласили как нового царского преемника. При этом событии присутствовали послы императора Леопольда I. От секретаря императорской дипломатической миссии Адольфа Лизека остались любопытные заметки.

По его

словам, посла принял в «Коломенском замке» Алексей Михайлович совместно с сыном: «Его царское Величество сидел на троне без балдахина, и по левую руку августейший сын его. В руках каждого был скипетр, с полумесяцем на верхнем конце. На обоих кафтан и ферязь (тога, ниспадавшая складками до самой земли) были шелковые красные и застегивались, по народному обыкновению, золотыми пуговицами. Множество крупного жемчужного ожерелья на шее более отягощало их, нежели служило украшением. На митре (венце) драгоценные камни спереди и сзади имели такой необыкновенный блеск, что она казалась вся в огне» [15] . Немецким дипломатам было объявлено: скоро состоится церемония, в ходе которой царский сын «впервые будет объявлен наследником престола». Те решили достойно одарить наследника и «…поднесли ему свои вещи, что у них было лучшего, а именно жемчужину, величиной больше грецкого ореха, имевшую вид львенка, двое небольших золотых часов, ценой каждые в сто империалов, дюжину середок для перчаток, напитанных амброю, и столько же шелковых чулков. Все это было разложено на четырех серебряных блюдах» [16] .

15

Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора римского Леопольда к великому царю московскому Алексею Михайловичу в 1675 году… // Журнал Министерства народного просвещения. 1837. № 11. С. 353-354.

16

Сказание Адольфа Лизека… С. 357.

Несколько дней спустя Федора Алексеевича публично назвали престолонаследником. Несколькими месяцами ранее ему исполнилось 14 лет…

* * *

Отрок, возможно, и не подозревал о наличии серьезного врага. Но его родня — Милославские — точно знала, кого им следует опасаться.

Восхождение Федора Алексеевича на степень наследника престола, а потом и венчание его на царство не были безмятежными. Вокруг трона происходила борьба, слава богу, не вырвавшаяся на улицы, как это случится в начале следующего царствования. Но хлопот Милославским она добавила изрядно.

Во главе соперничающей с ними партии встал талантливый дипломат и доверенный человек Алексея Михайловича боярин Артамон Сергеевич Матвеев. Роль его в противоборстве, развернувшемся при дворе второго монарха из династии Романовых, вызывает споры среди историков. Одно ясно: между ним и Милославскими сложились враждебные отношения.

Милославские считали, что Матвеев уговаривает царя Алексея Михайловича передать трон другому сыну — Петру. Его родила вторая жена царя, Наталья Кирилловна Нарышкина, — племянница Матвеева и его «креатура» при дворе. При царе-мальчике, пользуясь благорасположением царицы, Матвеев стал бы всесильным правителем.

У Матвеева имелся серьезный аргумент против Федора Алексеевича: его слабое здоровье. Дескать, крепыш Петр в перспективе лучше справится с тяжелым бременем власти.

В сообщениях иностранцев, посещавших тогда Москву, запечатлелись отголоски его «агитации». Они-то и питают разные оценки произошедших тогда событий. То ли Матвеев на самом деле предпринял активные действия против царевича Федора, то ли Милославские пожелали выбросить с верхнего этажа власти сильного вельможу и оговорили его. В любом случае Артамон Сергеевич прослыл неприятелем Федора. Поскольку разные и совершенно не зависящие друг от друга сочинения иноземцев говорят об одном: Матвеев действительно сделал несколько рискованных политических ходов, — скорее, верно первое. Вряд ли он стал жертвой наговора. Правдоподобнее видеть в его «комбинации» рискованную авантюру, попытку дворцового переворота, закончившуюся крахом.

Один из зарубежных дипломатов писал: «[Алексею Михайловичу] наследовал Феодор Алексеевич, хотя при избрании и было немало споров между вельможами… Вышеупомянутый Артемон (Матвеев. — Д. В.),самый умный из них, при помощи многих приверженцев хотел было младшего возвести на престол: по их мнению, он был умнее брата своего Феодора. Долгорукий с приверженцами стоял за старейшего — среднего брата Феодора; долго они спорили, в спорах принял участие народ и решил — быть царем Феодору…» В этом сообщении «смешались ложь и истина». Вряд ли имело смысл сравнивать ум четырехлетнегоПетра и четырнадцатилетнегоФедора. Тут видно вольное фантазирование на основе неясных слухов. Да и народ конечно же

никакого отношения к выбору царя не имел. Зато самое прямое к тому касательство имели государь Алексей Михайлович и придворные аристократические «партии». Как видно, царь все же не прислушался к речам Артамона Матвеева — он склонялся оставить трон Федору, потому и назвал его наследником за несколько месяцев до собственной кончины. Ну а после ухода Алексея Михайловича «партия» Долгоруких оказалась проворнее и сильнее «партии» Матвеева. «Царь этот, — продолжает иноземец, — питая недоброжелательство к Артемону, отнял у него имущество, для вывоза коего, говорят, едва хватило 14 дней, и отправил его за 200 почти миль в ссылку, родных его подвергнул опале и назначил ему на содержание не больше трех копеек (5 копеек равны нашим 9 крейцерам) в сутки. Младший же брат царя во избежание неприятностей удалился в свое дальнее поместье и жил там, как частное лицо. Долгорукий при этом царе первенствовал и пользовался таким уважением, каким Артемон при его отце» [17] .

17

Таннер Б.Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г. М., 1891. С. 127-128.

Итак, незадолго до смерти Алексея Михайловича у подножия трона разгорелась жестокая борьба за право возвести на престол «своего» претендента. Она началась уже после того,как царевич Федор был оглашен в качестве наследника Алексея Михайловича. В решающую фазу борьба эта вступила, когда царь оказался на пороге смерти, а также сразу после его похорон.

Одни авторы представляют ее как мирные уговоры царя Алексея Михайловича, отходящего от света сего.

Вот, например:

«Государь московский, призвавши Артемона, на смертном одре просил у него совета, которого из сыновей прежде своей кончины назначить государем московским и которому из трех передать свой скипетр. Артемон советует ему, обошед старших сыновей, Феодора и Иоанна, вручить правление младшему из них, Петру. Артемон хлопотал об нем потому, что был ему родственник по матери; но умирающему государю он представил причины, почему так советует, именно: Феодор слаб и расстроен здоровьем с самой юности; Иоанн нездоров глазами и близорук, а потому и к правлению такого государства неспособен; притом он не имеет ни одного доблестного качества, даже не имеет столько благоразумия, чтобы править самим собою и таким царством. Феодора он представлял также неспособным к правлению… И так Артемон советовал вручить скипетр правления Петру, не смотря на его малолетство; он говорил, что Петр по одному своему виду достоин быть Царем, что он по взгляду Марс, величествен по наружности и цветет свежестию юности. Из всего этого он предрекал блаженные времена его царствования и обещал, что если государь передаст ему власть правления, то единодушно все признают Петра царем, и что сам он (Артемон) за малолетством его поможет ему советами своими в делах правления. Лишь только дошел об этом слух до принцев крови, особенно до их теток и сестер, бывших тогда во дворце, — слух о том, что Артемон старается возвести на престол свой род и фамилию Нарышкиных, тотчас они посылают за Одоевским, Милославским и другими, прося, чтобы они поспешили к ним как можно скорее. София встречает явившихся на зов бояр с воплем и слезами; а бояре, уже пылавшие ненавистью к Артемону, входят в спальню государя, уже умирающего, и умоляют его немедленно пред их глазами вручить правление государства старшему сыну, Феодору, и благословить его. Умирающий отец, побежденный их мольбою, исполнил их желание, отдал верховную власть своему сыну Феодору» [18] .

18

Повествование о московских происшествиях по кончине царя Алексея Михайловича… С. 71—73.

Процитированный выше источник рассказывает о противостоянии аристократических «партий» постно и благостно.

Речь идет о высшей власти в огромной державе. Речь идет о непримиримых врагах: возвышение Нарышкиных и их союзника Матвеева означает автоматическое падение Милославских со всеми их сторонниками. Следовательно, их постигнет опала, возможно, ссылка, а то и неожиданная смерть.

Опасно оставлять взрослого наследника в живых… Опасно давать ему опору в опытных по части дворцовых интриг вельможах…

Печальная судьба ожидала в случае поражения и противоположную «партию» — уход на периферию большой политики, ссылки и т. п. Как, в сущности, и произойдет.

А тут: пришли к умирающему, молили, поливали слезами… Больше похоже не на решение большого политического дела, а на родительское собрание, возглавленное строгой учительницей. Можно предположить несколько более жесткости в действиях противоборствующих групп. Думается, вернее описывают ситуацию при дворе более осведомленные иностранные дипломаты, а также иные агенты иностранных государей в России.