Царь Мира
Шрифт:
Дарби хладнокровно перевел его слова, Джин сразу покраснела, потом улыбнулась и взглянула на Эдика.
— Если у нас будут дети… То есть я хотела сказать, что мы должны пожениться, если мы хотим, чтобы они были…
Она окончательно смутилась, Эдик взял ее руку, поднес к губам.
— Все будет, как ты захочешь, — тихо сказал он.
Они поглядели в глаза друг другу, и Джин сказала, приподнимаясь:
— Хочешь, я тебе покажу лес? И буду учить тебя говорить?
— Ладно. Мы тогда пойдем вдвоем, без Дарби. Пусть он отдохнет, — сказал Эдик, улыбаясь и подмигивая Мак-Гроу.
Тот кивнул. Когда они вышли, Мак-Гроу
— Знаешь, почему этот холм называют Дансинг-Хилл?
— Данс… Данс — это танцевать. — Эдик обнял Джин за плечи и покружил вокруг себя.
— Да, правильно, — рассмеялась она. — Здешние крестьяне ходили танцевать в соседнюю деревню, понимаешь?
Эдик кивал. Он понимал почти все слова, а смысл фразы дополнялся жестами и интонациями Джин.
— Они там всегда напивались, а потом, когда возвращались мимо этого холма, им казалось, что он качается, танцует вместе с ними. И они назвали его Дансинг, танцующий. Понял?
— Да, — сказал Эдик, притянул ее к себе, поцеловал. Они шли по той же просеке, на которой встретились. Эдик увлек Джин в сторону, раздвигая одной рукой кустарник, а второй обнимая ее за талию. Внезапно он почувствовал, как обожгло руку, остановился, потряс ею в воздухе.
— Осторожнее, — сказала Джин, улыбаясь. — Этот кустарник кусается.
— Это вроде крапивы, — пробормотал Эдик по-русски.
— Его так и называют — «обжег руку». Он еще как-то называется по-научному, но у нас в деревне его называют именно так.
Джин что-то еще говорила, Эдик же бормотал про себя «burn arm», о чем-то это напоминало, но о чем? И вдруг вспомнил — Бирнам, Бирнамский лес, театр, «Макбет»… Как давно это было, как далеко это сейчас. Он встряхнул головой, отгоняя непонятные мысли. Джин взяла его обожженную ладонь, поднесла ее к губам. Они стояли на маленькой поляне, и Эдик положил руки ей на плечи, опустился на колени, увлекая ее за собой. Что-то накатило на него в этот вечер, он любил ее так жадно, страстно, долго, как никогда в жизни, словно это была их последняя встреча. Но он не мог тогда знать, что это действительно было так. Джин стонала, извивалась под ним, ей было больно и даже страшно. Она не сказала ему, что ее родители и соседи называли его убийцей, продавшим душу дьяволу. Она даже не представляла себе, что скажет ей отец, если узнает об их связи. И сейчас, когда он яростно, задыхаясь, целовал ее губы, грудь, живот, бедра, Джин казалось, что он хочет вобрать ее в себя, поглотить, что вот-вот они сольются в одно существо. Но ведь это и называлось любовью? Или это смертный грех? Все так нежданно обрушилось на нее, простую смешливую деревенскую девчонку. Она жила в своем маленьком уютном мирке и была не готова к восприятию нового, огромного, подавлявшего ее мира.
Когда ни Клюкина, с подозрением относившегося к Дарби, ни Эдика, обычно желавшего, чтобы шотландец постоянно Находился рядом с ним, в замке не было, Мак-Гроу не приходилось прибегать к ухищрениям для связи с МИ-5. Он попросту мог бы позвонить — телефоны в замке не прослушивались, он знал об этом. Мог набрать сообщение на компьютере и отослать
В сообщении, посланном Лоуи, Дарби сообщил о разработанном им плане. Он рассказал, что теперь у него не осталось сомнений в том, что Власов лично управляет эфэлами. «Космические силы» и прочая мистика тут ни при чем — эфэлы выполняют его волю. У него, Дарби, есть доказательства. Он умолчал о том, что эти доказательства были, по существу, косвенными.
Для Лоуи предложение заманить Царя в батисферу и пустить туда ядовитые пары звучало одиозно — это скорее годилось для голливудского сценария. Но ничего лучшего сам он предложить не мог, а Мак-Гроу было виднее. Если он считает возможным реализовать такой сложный план, то Лоуи остается только подстраховаться на случай провала. Конечно, если бы Мак-Гроу разоблачили, все было бы представлено как его личная месть. Но вряд ли это спасло бы британского премьер-министра от царского гнева. Эфэлы продолжали «дежурить» над головами руководителей трех держав, и вежливые попытки дипломатов убедить Эдика, что в этом нет необходимости, натыкались на жесткий отпор Клюкина. Сам Алексей постоянно откладывал работу по организации настоящей службы безопасности. Это было странно, но Эдик смотрел на все это сквозь пальцы, словно забыв о покушениях. После ссоры с Алиной он был равнодушен ко всему, включая собственную безопасность. Поэтому Клюкин предпочел сосредоточиться на том, что, как подсказывала ему интуиция, действительно являлось важным: на расследовании последствий убийства Мак-говерна и «внедрения» Дарби Мак-Гроу. Он чувствовал связь между этими событиями и считал странным то, что убийство аристократа, его дочери и внучки вызвало не столь уж большой резонанс.
— Я частный детектив, мистер Клюкин, частный. Я работаю на того, кто мне платит, — сказал Джеймс Брэдфорд.
Переводчик перевел его слова, и Алексей с удовлетворением отметил, что смысл их он понял еще до перевода. Язык ему нужно было знать позарез, но пока приходилось прибегать к посторонней помощи. Брэдфорда ему порекомендовали как очень способного и очень циничного детектива, уволенного из полиции за «недостаточную щепетильность». Что это означало, Алексей не знал, но догадывался.
— Расследование должно быть сугубо конфиденциальным, — сказал Клюкин. — Доступ к информации вам будет обеспечен, достаточно будет моего присутствия. Я имею в виду случаи, когда информацию откажутся продать.
— Вы представляете господина Власова?
— Да, я не скрываю этого, но вы не должны его представлять, как и меня. Имя заказчика должно остаться в тайне.
— В чем суть расследования?
— Вы уже согласны работать?
— Вы знаете мои расценки?
— Да. Увеличьте их вдвое.
— Отлично. Я в вашем распоряжении.
— Итак, во-первых, нам нужно найти людей или человека, родственно связанного с теми, кто погиб в замке Макговерна.
— Это тот самый, которого убили молнией якобы пришельцы? — осведомился Джеймс Брэдфорд.
— Да, я пытался проверить, кто был мужем женщины, убитой в замке. Мне сказали, что это был морской офицер Дональд Уэллс. Сказали, что он покончил с собой после случившегося. Но я не проверял тщательно, истину от меня могли скрыть, у меня не было времени на полное расследование. Теперь его надо провести, — ответил Клюкин.