Царь Зла
Шрифт:
Все молчали. Эта человеческая сила уже внушала восхищение, а смелость пугала.
Кроме того, у Бискара был такой странный вид!
На «Короле Волков» был костюм каторжника: красная куртка, желтые панталоны, на голове зеленый колпак.
Он сорвал колпак и бросил на землю. Тогда все увидели, что голова у него выбрита.
Его лицо с резкими чертами было бледно от ярости, а глубоко запавшие глаза горели диким огнем.
— Негодяи! — повторил он.
Затем он подошел к президенту.
—
— Это ложь! — отвечал тот, пытавшийся сохранить самообладание.
— А! Ты хочешь, чтобы я говорил? Подлый палач! Хорошо! Слушайте же меня! Все! Этот человек говорит, будто посылал мне условный вызов через газету. Он солгал! Этот человек сказал, что мое отсутствие и исчезновение продолжалось дольше, чем это разрешают наши законы! Он солгал! Этот человек сказал, что я пренебрегал интересами Общества для своей личной выгоды!Он солгал!
Пьер Жестокий пробормотал что-то, пытаясь защищаться.
Беспощадный Бискар гордо стоял перед ним.
— Осмелься только сказать мне в глаза, что посылал мне вызов через газету!
— Я сделал это.
— Докажи. Здесь не отделаться одними словами.
Президент наклонился над бумагами, которыми был завален стол, делая вид, что ищет.
— Ну, что же. Где доказательство? — спросил Бискар.
Пьер упал в кресло бледный, с холодным потом на лбу.
Бискар схватил его за красный шнурок и, приподняв, столкнул вниз.
Пьер вскрикнул от ярости. Он шатался как пьяный.
— А вы, — продолжал Бискар, обращаясь к судьям,— вы его сообщники и солгали так же, как и он. А вы очень храбро мучили сейчас этого несчастного, виновного только в том, что он сдержал данное слово, и который, среди нас всех, разбойников и преступников, один, может быть, имеет право на звание честного человека! Средство было ловко придумано, и победа казалась верной! Даже его молчание было оружием против меня! Вы не сомневались в победе! «Король Волков» был бы осужден! Вы послали бы какого-нибудь убийцу, который застал бы его врасплох. Вы надеялись легко закончить дело. После смерти Бискара его место занял бы другой, и этот другой был бы тот, кто руководил всей этой грубой интригой. Пьер Жестокий!
Он расхохотался.
— Посмотрите на этого человека. Вашего короля! Посмотрите на его лицо, бледное даже под вычернившим его углем!
Пьер сделал яростный жест и хотел броситься на Бискара. Но вдруг двадцать рук схватили его. Бискар своим неожиданным появлением и смелой защитой снова вернул себе симпатии этих злодеев.
Бискар снова заговорил.
— Не наше дело судить виновного, — сказал он. — Его дело решат присяжные, присяжные, которых он сам созвал. Вот какие вопросы
— Виновен ли Пьер Жестокий в том, что употребил обман с целью завладеть титулом и властью «Короля Волков»?
— Виновен ли Пьер Жестокий в том, что приказал пытать члена Общества, невиновность которого была ему известна?
— Виновен ли Пьер Жестокий в том, что своей ложью нарушил безопасность Общества?
— Господа присяжные, — продолжал Бискар, — потрудитесь вынести приговор!
Двенадцать человек встали и покинули зал.
Заседание было прервано на несколько минут.
А наши приятели? Мюфлие? Кониглю? Разве о них забыли? О, на это они не рассчитывали, и Мюфлие машинально напевал сквозь зубы:
— Пропало все! Пропало все! Пропало все!
Кониглю не шевелился. Он не особенно желал быть замеченным.
Другие перевязывали раны Дьюлуфе. Мясо было только сверху обожжено, и хотя он еще не мог стоять, но уже чувствовал большое облегчение.
Облокотясь на стол и закрыв руками лицо, Бискар глубоко задумался.
Толпа разговаривала шепотом. Над всем собранием тяготело облако страха.
Вдруг все смолкло.
Присяжные возвратились.
Один из них подошел к столу и там, повернувшись лицом к описанной нами эмблеме, он поднял руку и сказал:
— По законам нашего Общества я передаю ответ присяжных: «Да!» на все вопросы!
Раздался страшный крик. Это Пьер Жестокий вырывался из рук, державших его.
Тогда заговорил Бискар.
— От имени Волков, мы, их Король, повелеваем, чтобы Пьер Жестокий был предан смерти.
Едва эти слова были сказаны, как Пьера увели.
Раздался глухой удар, и те, которые исполняли обязанности палачей, снова появились. Один из них держал за волосы голову казненного.
Как ни свирепы были присутствующие, но эта ужасная сцена и скорая казнь, громом поразившие виновного, заставили их сердца невольно сжаться.
Смерть прошла между ними. Самые смелые были бледны, самые жестокие испытывали невольную дрожь.
Один Бискар был спокоен и возвышался над толпой силой своей воли и власти.
— Правосудие удовлетворено, — сказал он торжественно. — Но остаются еще двое виновных.
Говоря это, он повернулся к скамье подсудимых.
Кониглю упал на Мюфлие, который, вместо того, чтобы поддержать его, сам упал на скамью.
Это была роковая минута!
— Помилуйте! — прошептал Кониглю.
— Помилуйте! — прохрипел Мюфлие.
Бискар насмешливо глядел на них.
— В самом деле, — сказал он, — эти люди едва стоят удара топора, который убьет их.
— Удара топора! — вскричал Кониглю.
Мюфлие только молча провел рукой по затылку, как бы желая убедиться, что голова у него еще на плечах.