Царица Пальмиры
Шрифт:
— А Аул благополучно доехал? Она утвердительно кивнула.
— А как отец? Он все еще жив?
— Да, но только потому, что не хотел отправляться в подземное царство, пока не увидит тебя, Марк. Сейчас он спит, но я проведу тебя к нему, как только он проснется.
— Марк?
В атрий вошла женщина, очень похожая на его мать, но с рыжевато-белокурыми волосами.
— Луция?
О боги, ведь она была худенькой девчонкой, когда он видел ее в последний раз!
— Не думала, что это возможно, Марк, но ты с возрастом стал еще красивее, — сказала Луция, подходя и целуя его.
— И ты,
— Нет, Марк, — ответила она с кислой миной, — просто я выросла! — И она, смеясь, похлопала по своим дородным бокам. — Вот результат появления на свет пятерых детей и содержания слишком хорошей кухарки. Подожди, увидишь своих племянниц и племянников, Марк! Они уже выросли!
— Да, Марк, — спокойно вступила в разговор Дагиан. — Дети Луции уже взрослые, а ты, самый старший из моих детей, еще не женат!
Он мог бы отделаться шуткой, но вдруг понял, что лучше сказать правду сейчас, чтобы они могли привыкнуть к ней, а не ждать, пока умрет отец.
— Я не собираюсь оставаться здесь, в Риме, мама. Я вернусь в Пальмиру.
— Марк! Но почему?
— Боюсь, мама, что после пятнадцати лет, проведенных мной на Востоке, я стал предпочитать сухой и теплый климат.
— А что еще? Тебе не удастся одурачить меня, Марк. Теплая погода — это недостаточная причина, чтобы покинуть родной дом.
Он рассмеялся. Он не собирается мучить ее неизвестностью. Это никогда не удавалось ему, даже когда он был еще ребенком.
— Там есть одна дама, на которой я хочу жениться. Она дала свое согласие, поэтому я вернусь в Пальмиру.
— Кто же она, Марк?
— Пока я не могу тебе этого сказать.
— Она замужем?
— Вдова.
— Достаточно ли она молода, чтобы иметь детей?
— Да, мама. Она может родить кучу детей.
— А она хороша собой, Марк? — тихо спросила Луция.
— Ах, сестренка, если бы богиня Венера сошла на землю, она взяла бы себе лицо и фигуру моей любимой.
— Да ты влюблен! Дагиан была изумлена.
— Да, я влюблен, мама! — с улыбкой признался он. Некоторое время Дагиан с удивлением смотрела на сына. Он, всегда такой сдержанный, теперь явно волновался. Он далеко уже не юноша. Перед ней стоял большой, изящный и умный мужчина, который всегда казался ей немножко суровым. Он не похож на младшего брата Аула, который всегда смеялся, всегда был легкомысленным и находился в самой гуще жизни, который не боялся быть обиженным. Не был он похож и на своих сестер, страстных и нежных женщин, чувства которых всегда были на виду. Нет, Марк — сдержанный человек, и видеть теперь его лицо, озаренное любовью, — это нечто поразительное!
— Марк!
Этот возглас, вернее, пронзительный крик, издала маленькая пухлая молодая женщина, унаследовавшая от отца темные волосы и глаза. Она пробежала через атрий и бросилась в его объятия.
Он поднял ее, и она весело засмеялась.
— Эвзебия, моя маленькая птичка, я вижу, ты так и любишь все сладенькое!
— Кальвин говорит, что от тощих женщин нет никакого проку в холодные ночи! — быстро ответила она.
Потом принялась откровенно рассматривать его.
— О Юпитер! Да ты великолепен! Может быть, мне тоже следовало бы переехать в Пальмиру!
— Это любовь смягчила его, Эвзебия, — поддразнила старшая сестра.
— Любовь? Марк влюблен?
Темно-карие глаза Эвзебии округлились от любопытства.
— Расскажи же мне! Расскажи! — умоляла она старшего брата.
— Мне нечего рассказывать. Я женюсь на одной даме, когда вернусь в Пальмиру.
— Так ты не собираешься остаться в Риме? — заговорила старшая сестра.
— У меня здесь никого нет, Луция. Ты живешь в Равенне, Эвзебия — в Неаполе, а Аул — в Британии. Отец — первый из семейства Александров, который сделал Рим своим постоянным местом жительства. Он любит Рим, а я — нет. Я вернусь в Пальмиру, которую полюбил, Луция.
— А ты не собираешься продать наше дело? — В комнату вошел мужчина, почти такой же высокий, как Марк. — Добро пожаловать, брат!
— Спасибо, Аул. — Марка удивил вопрос брата. — Полагаю, нам следует подождать с разрешением этого вопроса.
— Это верно, — ответил Аул. — В конце концов все достанется тебе, как старшему сыну, не так ли, Марк? Марк весело рассмеялся.
— А ты не изменился. Аул. Аул устало покачал головой.
— О боги, Марк! Сколько времени прошло с нашей последней встречи! Увидев тебя, я сразу превратился в хнычущего малыша, который пытается соревноваться с тобой. Прости меня, брат! Я думал, что уже вырос из этого.
Марк взглянул на младшего брата. Аул не так высок, как он, но они очень похожи друг на друга голубыми глазами и каштановыми волосами. Когда Аул родился, ему было почти шесть лет, и, как он припоминал, малыш не произвел на него никакого впечатления. Аул с самого рождения соревновался со своим старшим братом, подражал ему и следовал за ним. Но, увы, разница между мальчиками была слишком велика. Аулу никогда не удавалось сравняться с братом, и хотя он рос добрым и веселым мальчиком, это соперничество озлобило его. Он обрел себя только после того, как его дед по линии матери оставил ему свое имение в Британии, и он смог стать хозяином вдали от Марка.
— Когда придет время, мы примем необходимое решение все вместе, Аул, — спокойно сказал Марк, и Дагиан молчаливо гордилась своим старшим сыном.
— Ты долго путешествовал, сын мой, — сказала она. — Я провожу тебя в твою комнату, а потом, возможно, ты пожелаешь смыть с себя дорожную пыль.
Понимая, что мать желает остаться с ним наедине на несколько минут, он вышел следом за ней из атрия, оставив сестер и брата посплетничать. Они поднялись на второй этаж дома, и она провела его в просто обставленную спальню, где он провел свою юность. Однако все те маленькие вещички, которые делали эту комнату его комнатой, уже исчезли.
Дагиан села на единственный стоявший в комнате стул и проницательно взглянула на сына.
— А теперь, Марк, я хочу побольше узнать об этой женщине, которую ты предполагаешь сделать моей невесткой, — сказала она.
— Ее зовут Зенобия. Она — царица Пальмиры.
— О боги, сын мой! Твоя цель высока! Как же ты сможешь жениться на этой женщине, если она — царица Пальмиры?
— Ее бывший муж, Оденат, оставил ее регентшей, и она правит вместо их сына, юного царя. Как только царь женится, ее обязательства закончатся, и тогда она будет свободной и сможет выйти за меня замуж.