Царская охота
Шрифт:
— Я не хочу портить отношение с князем Черкасским, — предупредил я, и наши шпаги столкнулись, зазвенев и завибрировав.
— Я тоже, — Петька в этот момент уходил от моей атаки, поэтому слова были немного смазаны. — Если я испорчу с ним отношение, то он даже не станет рассматривать вариант меня в качестве зятя.
— Значит, решил свататься? — лязг металла ненадолго прервал наш разговор. Петька удвоил натиск, и я вынужден был отступать, чувствуя, как по спине течет ручеек пота. Когда казалось, что он вот-вот обозначит смертельный укол, я из очень неудобного положения сделал финт, и шпага вырвалась из Петькиной руки. — Туше, — кончик моей шпаги уперся
— Решил, — он кивнул, вытирая потный лоб. — Негоже друзьям от государя своего отставать в таких делах.
— Я хочу сам сватать тебя идти, — объявил я опешившему от такого заявления Петьке. — По всем правилам и обычаям. «У тебя товар, у нас купец». Это будет весьма интересный и полезный опыт.
— Хочешь повеселиться за мой счет государь, Петр Алексеевич, — пробурчал Петька, насупившись, глядя на мою смеющуюся рожу.
— Хочу, — я не стал отрицать очевидного. — А еще я думаю, что это очень удачная партия для тебя.
— Я тоже так считаю, — и Петька снова вытер лицо.
— Иди помойся, а то как зазнобе попадешься воняющий, аки козел, — я протянул шпагу Роже. — Спасибо.
— Это был прекрасный бой, ваше императорское величество, — он раскланялся, я же только кивнул в ответ и вышел, чтобы тоже смыть с себя пот и следы прошедшей ночи.
После завтрака, пройдя в кабинет, я увидел Митьку, сидящего на своем законном месте.
— О как, я тебя уже простил? — я подошел к его столу и сел на стоящий рядом с ним стул.
— Похоже, что так, — Митька отложил в сторону бумаги, которые в этот момент разбирал. — Поздравь меня, государь, Петр Алексеевич, я теперь масон и мастер Московской ложи.
— Поздравляю, — я протянул руку и хлопнул его по плечу. — А меня к себе возьмешь?
— Буду присматриваться, прежде чем решить, подходишь ты нам, али нет, — важно протянул Митька, а мне захотелось его треснуть чем-нибудь тяжелым.
— Я упрощу тебе задачу, — я поднялся и посмотрел на него с насмешкой, — пиши назначение своему патрону, в Астрахань. Я его назначаю ответственным за создание оборонительных линий супротив крымчаков, под названием, ну, скажем, «Вольная каменская», — и заржав, направился к дверям своего кабинета. — Лерхе ко мне, как можно скорее. Хочу загрузить его дополнительной работой в добавок к уже существующей.
— Тут такое дело, государь, — Митька убрал с лица улыбку и стал предельно серьезным. — Меншиков Александр Александрович, с сестрицей Александрой Александровной прибыли не далее, чем позавчера. Дома у них нет, я приказал, пока тебя, государь, не было, поселить их в южном крыле. Да вместе с ними Бакунин наконец-то объявился.
— Твою мать, — я взялся за дверную ручку. Я, признаться, забыл совсем про молодого Меншикова. Точнее, не так. Я знал, что они с сестрой скоро приедут, но почему-то думал, что это случится очень не скоро, так в далеком будущем, очень отдаленном. Но откладывать эту встречу и потом в течение дня постоянно о ней думать? Нет уж, нужно все решить, и как можно быстрее. — Зови его. Прямо сейчас поговорим.
Пока Митька выполнял приказ, я стоял у окна и смотрел н улицу. Настроение, бывшее еще утром таким замечательным, стремительно портилось и уже грозило подобраться к нулю.
Дверь открылась и снова закрылась, впустив посетителя. Я медленно обернулся. Мы ведь почти ровесники, он на год с небольшим меня постарше будет. Я медленно обвел Александра Меншикова изучающим взглядом. Он выглядел старше своего
— Что так смотришь, государь, Петр Алексеевич, — голос был хриплый, прокуренный. — Не нравлюсь?
— Да не особо, — ответил я, снова оглядывая Меншикова.
— Ну так я и не девка, чтобы нравиться, — он пожал плечами. — И что решил ты с нами делать? Ведь не затем вызвал, чтобы снова выслать и окончательно где-нибудь сгноить?
— Нет, не за этим, — я наклонил голову, проклиная себя в этот момент за подобный жест. — Мне дешевле в этом случае было бы вас убить, попросту и без затей.
— Так чего же не убил? — он удивился. Действительно удивился.
— Не знаю, самому хотелось бы понять, — я задумался, вроде бы какой-то дом Меншикова стоит не тронутым. Надо, наверное, вернуть. Не будут же они всю жизнь у меня жить. — Я верну вам с сестрой Семеновскую усадьбу. Мебель, посуда, все это в ней сохранилось. Также в течение года вы будете получать триста рублей в месяц казенного содержания. Ну а там, думай, чем хотел бы заняться, ну а после придешь ко мне, поговорим.
— Я знаю, чем хотел бы заниматься, — внезапно серьезно сказал Меншиков. — Было время в Березове, чтобы обо всем подумать обо всем. Ну а коль не шутишь, государь, и действительно поможешь… Знаю я, не виновен ты в нашем положение. Долгорукий это услужил, дружок отцов заклятый. Как же я смеялся, когда узнал, что его низложил ты, это была самая радостная новость для меня, после всех невзгод. Мне надо еще раз все обдумать, прежде, чем говорить с тобой, государь. Через Дмитрия Ивановича с тобой связаться?
— Да, лучше через него, — я кивнул. — Так будет быстрее. — Александр сардонически ухмыльнулся и вышел из кабинета. Я же задумчиво смотрел ему вслед. Как странно порой играет с нами жизнь. Но, самое странное заключается все же в том, что Меншиков младший не озлобился в Сибири, не стал искать виновных, словно ему действительно хватило того, что Долгорукий, который и скинул его отца с непозволительной высоты, на которую Александр Данилович умудрился взобраться, пошел по его же стопам и здесь у меня дерьмо из выгребных ям вывозит, а в том мире сам оказался в итоге в этом Березове, который словно специально был создан для содержания высокопоставленных каторжников. И мне действительно интересно, что же он придумал, чем хочет заняться? Судя по тому, с какой неприязнью он носит военный мундир, похоже, единственную приличную одежду, что у него осталась, можно прийти к выводу о том, что воинская служба его не слишком привлекает. Но тогда что? Ладно, когда будет готов, сам скажет.
— Лерхе Иван Яковлевич, государь, — Митькин голос вывел меня из своеобразного транса, в котором я в последние пару часов пребывал.
Лерхе вошел в кабинет и, дождавшись пригласительного кивка, сел напротив меня.
— Ты хотел меня видеть, государь, Петр Алексеевич? — он поднял на меня красные от недосыпа глаза.
— Да, Иван Яковлевич, хотел. Как я выяснил не так давно, при церквях уже есть гошпитали, которых много и которые обслуживают лекари.
— Да, я знаю, — Лерхе кивнул. — Столкнулся с парочкой, когда в одном монастыре, лазарет устраивал. — Лекари в нем работают вполне знающие, вот только обветшало там уже все, да и содержание не мешало бы повысить.