Царственный паяц
Шрифт:
Ты спрашиваешь, сердится ли еще А<настасия> Н<иколаевна>? Нет, давно уже не
сердится и относится к тебе, по-прежнему, хорошо. Да и за что, да и на что сердиться?
Все — в прошлом. Если не поленишься, пиши мне, Лида, тебе, может быть, есть о чем
писать. Наша же
жизнь так однообразна — и настолько в деревнях!
– - что трудно сооб щить что-
нибудь интересное.
Целую тебя, шлю привет
Игорь-
3
13
июля 1913
Веймарн, 13-го июля 1913 г.
Дорогая Лида!
Все эти дни я много и тяжко волновался и даже два раза ездил в Петерб<ург>: мама
очень плохо себя чувствует, а при ее возрасте даже пустяк опасен. Слабость,
головокружение, апатия, вялость языка. Симптомы не из важных.
На днях состоится концерт в Дуббельне, около Риги. Приглашен Чеботаревской
читать. Она и Фед<ор> Кузм<ич> очень мило устроились в Иеве, вблизи моря.
Комфортабельная дача, целый штат прислуги. Был у них пока один раз: темнеют ночи,
и мои» боятся оставаться ночами без меня.
Много читаю (в особенности — Метерлинка), еще больше работаю. Второй
сборник почти готов. Привез из Петерб<урга> некоторые рукописи и усиленно
переписываю. Изредка приезжают ко мне, но ведь далеко: 4 У2 часа езды. От нас до
Иеве 2 1/г ч<аса>. Радуюсь твоим успехам, твоим планам. Надеюсь еще много о тебе
слышать повсеград- но: ты серьезна и вдохновенна. Это я утверждаю. Конечно,
верхогляды» не видят в тебе этих двух значительных качеств. Проглядывают. Однако,
именно в этом — твое будущее. Целую тебя, спешу на станцию. С<ергею>
55
А<лексеевичу> на днях напишу. Я очень признателен ему, что выручил. Он - милый, и
я его люблю.
Игорь.- <НА ОБОРОТЕ>
Дочь Валерия растет. Растет она, дочь.
6
26 июля 1913 г.
Мыза Пустомержа», 26 июля
Дорогая Лида! Третьего дня получил твое письмо, сердечно призна- телен тебе.
Хотя уже во всех газетах анонсировано о предст<оящем>
поэзоконцерте в Дуббельне, Мейерхольд еще ничего мне не сообщал, когда именно
конц<ерт> состоится, и я вынужден отказывать желающим ко мне приехать, ожидая со
дня на день телеграммы. Сначала был назначен на 21-е июля, но отложили. Все-таки
сегодня жду к себе Е. М. Пуни, о котором я тебе рассказывал. Возможно, мы поедем с
ним вместе в Дуббельне, заехав предварительно в Неве.
С упоением работаю (написал уже 25 поэз) и тщательно составляю «Златолиру».
В
конец! Конечно, ездил только из-за мамы; она чувствует себя теперь лучше. Что
касается твоей черкески, я вообще скептически настроен к Кавказу (за небольшими,
впрочем, исключениями!), но тебе она едва ли идет, Лида. Трудно представить себе
южанина, читающего Уайльда. Это не к лицу для черкеса... Будем лучше ходить в
косоворотке и повторять слова Брюсова из его письма ко мне на днях, из Голландии:
«Хорошо жить на свете, и хорошо быть поэтом!» Косоворотка (только не
«товарищеская»!) ближе к поэзии, не правда ли? Я и дочь Валерия тебя целуем, Лидия.
Игорь,-
7
7 августа 1913 г.
Мыза «Пустомержа»
7-го авг. 1913 г.
Дорогая Лида! Я пробуду здесь до 10-го сент<ября>, так что, когда выйдет 2-е
изд<ание>, будь любезна, пришли экземпл<яра> 3 сюда (заказн<ой> бандеролью). И
если можно, 1 экз<емпляр> 1-го изд<а- ния> - для мамы. Я до сих пор еще ей не дал, а
2-е изд<ание> для нее очень мелко. Конечно, я очень интересуюсь поскорее взглянуть
на книжку. Избави только Бог от ошибок! Но я надеюсь, С<ергей> А<лек- сеевич> все
исправил. Что касается концерта в Дуббельне, администрация этого курорта что-то
нашла против, и концерт, за недозволением, отменяет. У меня прогостил четыре дня
Пуни, и мы с ним ездили в Иеве к морю, зашли и к Сологубам на часок, к вечернему
чаю. Ее не было дома, она с сестрой ездила за 12 верст в Силломяги. Возвращались мы
ночью при оранжевой луне, шли 8 верст глухим сосновым лесом. Приехали в Веймарн
только в 4 ч<аса> утра. 9-го авг<уста> я опять приглашен в Иеве - дня на два поеду. На
днях ездил с Еленой в Ямбург на извозчике; туда и обратно 40 верст. Дорога заурядная
и интереса не представляет. Ездили в магазины.
Спасибо тебе, Лида, за статью Бальмонта о Брюсове, но, конечно, я не согласен с
этой «странной» статьей. Брюсов — прежде всего - эпик. Но из этого еще не следует,
что и Бальмонт — лирик... Есть что-то еще - среднее между лирикой и эпосом. Вот это-
то среднее и есть Бальмонт, разумеется, поэт настоящий, несмотря ни на что.
Позволительно любить его или нет, думаю, у каждого - ах, даже очень миниатюрного
поэта - есть весьма удачные образы и целые строфы. Что поделаешь. Это хорошо. Я