«Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»
Шрифт:
— За казенный счет я бы даже дома посидел. Лишь бы не в казенном доме, — хмыкнул Николаев. — Если не ошибаюсь, скоро подъедем.
В вагоне четвертого класса, начальство расщедрилось не слишком, да и на краткие расстояния можно было обойтись и этим, народа было не слишком много. Человек пятнадцать, главным образом — мужчин, которых дела погнали прочь от города. Понятное дело: местные все еще предпочитали ездить в санях, да и у многих ли простых людей имеются деньги на поезд? Тут бы на прожитье как-нибудь хватило.
Сколько успел
— И стемнеет тоже скоро, — вздохнул Суханов. — Как бы не пришлось ночлег по темноте искать.
— Ерунда. Это… Уж какая-никакая гостиница все равно должна быть.
Поезд стал потихоньку замедлять ход. Он и до этого не баловал быстрой ездой, той самой, которую, по утверждению Гоголя, любят русские. Зато постепенное торможение — признак близкой станции. Ноги размять, вопросы задавать, потом идти отдыхать…
Нет, кажется, поторопились. Перестук колес стал звучать чаще, а затем без всякого предупреждения последовала резкая остановка. С верхних полок посыпались размещенные там баулы и мешки. Раздался неизбежный в подобных случаях мат. Вдоль вагонов тяжело бежали несколько мужиков в неизбежных по погоде полушубках.
— Что за черт?
А Николаев уже машинально проверял «наган». Он-то помнил недавние времена, когда каждое путешествие с завидной регулярностью сопровождалось приключениями.
Кто-то уже лез в вагон снаружи и сразу радостно оповестил громким басом:
— Граждане пассажиры! Контроль! Приготовьте деньги и ценные вещи! Вас приветствует Покровский!
Словно для подтверждения откуда-то с головы состава хлопнул выстрел и следом — еще один.
За обладателем баса показался еще мужик, помоложе. Оба держали в руках обрезы, и постоянно поводили стволами по сторонам.
Суханов вскинулся, словно вдвоем было реально задержать легендарного партизана, разбив предварительно всю его банду.
— Еще одни самозванцы на нашу голову, — тихо пробормотал Николаев.
Помощник взглянул на него с невольным удивлением, откуда, мол, уверенность, но спрашивать не стал. Не до вопросов, да и ошибался Николаев весьма редко. Раз говорит, имеются какие-то основания.
А Николаев думал уже о другом и гораздо более практичном. Возможно ли справиться с залетной бандой или стоит притвориться обычными пассажирами? Ценностей у следователя отродясь не имелось, с деньгами тоже было негусто… Но и сражаться вдвоем против банды было чересчур рискованно. Даже численность неизвестна, а пули самых умелых убивают с той же легкостью, с какой и новичков. Если нападавшие были новичками. У кого-нибудь за плечами Великая война, другие с детства привыкли промышлять зверя. Сибирь — не европейская Россия. В окно толком не видать, но если на каждый вагон пришлось по паре разбойников, то получается
Из-за перегородки выглянул звероватого вида мужик. Их там ехало двое, похожие, как братья. И сразу почему-то выскочила мысль: может, и не два «нагана»? Вдруг у кого-нибудь из пассажиров имеется оружие? В свободном государстве приходится быть настороже и самому принимать меры для безопасности в дороге. А тут единый в данный момент враг. Напали-то на всех.
Из начала вагона, где задержался один из бандитов, послышался звук удара, а следом зловещее передергивание затвора. Они что, даже патроны заранее вогнать в патронники не удосужились?
А дальше все решилось без следователя. Напарник разбушевавшегося разбойника проследовал мимо, очевидно, стараясь шерстить пассажиров с середины, а то и с другого конца, и вдруг исчез в соседнем купе. Сдавленный вскрик мгновенно оборвался едва слышным хрустом костей. Судя по изумленному взгляду Суханова, помощник еще не успел осознать происшедшего, а вот Николаев…
Следователь выглянул в коридор. Первый бандит тоже что-то услышал, выглянул одновременно с Николаевым и сразу завалился с дыркой во лбу.
— Вы это… как, мужики? — Следователь провернул барабан, выбил использованную гильзу и вогнал на ее место новый патрон.
Безотказная штука, «наган». И бьет точно. А вот с перезарядкой — вечные проблемы.
— Дык… Порядок, — отозвался звероподобный.
Вот кто молчал, это незадачливый налетчик. Трудно говорить со сломанной шеей. Его обрез уже перекочевал ко второму мужику, а первый извлек откуда-то из кармана старый огромный «смит-и-вессон», в его руках казавшийся крохотным.
Отовсюду в коридор выглядывали люди, вертели головами, не знали, что делать дальше?
— Мужики! Кто с нами? — Николаев невольно подтянулся, как в давние годы перед строем солдат.
Понятно, большинство предпочло скромно промолчать, потупить взор. Как в любое время и в любой стране. Вызвались все те же два соседа, и вряд ли лишь потому, что отступать им стало некуда, да еще парочка мужчин средних лет, ехавших в разных концах вагона. У одного из них имелся вытертый до белизны солдатский «наган», второму же пришлось довольствоваться трофейным обрезом.
Но шесть человек — это не двое. Сила. Да и другие в поезде найдутся.
— Да, прошу иметь в виду, — обратился Николаев к своему воинству. — Против нас не Покровский. Он никогда не грабит пассажирские составы, а его люди не таскают обрезы.
— Что народ не грабит, мы знаем, — отозвался тот, с «наганом».
Вот так и строй хитроумные умозаключения. А простой человек все понимает без них. Сердцем, душой или просто собственными представлениями.
Интересно, а против партизана они бы пошли просто так? Хотя тот бы не дал повода. Зачем ему из-за мелочи портить отношение с народом?