Целомудрие и соблазн
Шрифт:
— Ну а ты чего хотел? — Кэролайн удивленно подняла брови. — Томми, ты же знаешь, что сказал доктор! То, что ты себя хорошо чувствуешь, еще не говорит о том, что рана полностью зажила, а потому тебе необходимо соблюдать покой как можно дольше. Хотя ты с самого начала только и делал, что нарушал его предписания. И что, по-твоему, должна была ответить на это мамуля? Прими мое благословение, сынок, и катись куда хочешь?
— Но ведь ты поговоришь с ней, Каро? Она всегда тебя слушала!
Кэролайн стояла посередине гулкой передней с черно-белым мраморным полом и снизу вверх смотрела на своего
— Но почему ты непременно хочешь вернуться? Неужели это для тебя так важно, Томми? — спросила она. Через узкие витражи в парадной двери в переднюю проникало достаточно света, чтобы на лице у Томми можно было различить легкий загар и даже веснушки. Никакие предписания врачей не могли надолго удержать его в четырех стенах. — Сейчас лето, и занятия начнутся очень не скоро! Ну подумай сам: там сейчас нет никого из твоих друзей!
— Просто есть одно дело, — произнес Томми, — которое я непременно должен довести до конца. Я и так уже ждал сколько мог. А теперь я чувствую себя совсем хорошо. Ну пожалуйста, Каро! Пойди и поговори с ней! Мне потребуется экипаж и немного карманных денег. Совсем немного — на день-другой, не больше!
— И что же это? — Знакомые ноты в голосе ее брата разбудили в Кэролайн бдительность старшей сестры, всегда готовой к тому, что проказник Томми опять готов вляпаться в какую-нибудь неприятность. — Скажи мне, что это за дело?
— Дела подобного рода у джентльменов не принято обсуждать со старшими сестрами, — заявил он ухмыляясь.
— Томми, — осторожно поинтересовалась она, — а Херсту известно о твоей поездке?
— Нет, — проговорил он. — И ты ни в коем случае ему не говори, Каро. Это такое дело, в которое я бы не хотел втягивать Херста. Ведь он ни в чем не виноват!
— Не виноват? — Кэролайн не скрывала недоумения. — Да о чем это ты говоришь, Томми?
— Просто пойми, что Херст ничего не должен знать о моей поездке! — Никогда в жизни Томми не разговаривал с сестрой таким торжественным тоном. — Обещай, что ничего не скажешь ему, Каро!
Кэролайн задумчиво покачала головой. Нетрудно было догадаться, почему ее брат желает держать свою предполагаемую поездку в Оксфорд в тайне от Херста. Потому что Херст непременно попытается отговорить его от этой затеи.
— Ты не вправе требовать от меня утаивать что-то от человека, за которого я выхожу замуж! — твердо заявила Кэролайн. — И если ты не хочешь пригласить с собой Херста, значит, я тоже буду против этой поездки. Ты не можешь ехать туда один. После того…
— Каро, ну как ты не понимаешь…
— Да, я тебя не понимаю! Так и быть, я не скажу Херсту. Но и с мамулей я разговаривать не стану. — Кэролайн решительно повернулась к брату спиной и направилась к лестнице. — И не трать время понапрасну, если захочешь выклянчить у меня денег. Ты не получишь от меня ни пенни — даже взаймы! Я нисколько не сомневаюсь, что твоя затея не доведет тебя до добра. Тебе же будет лучше, если ты передумаешь и останешься дома!
Томми застыл у начала лестницы. Кэролайн чувствовала,
Ее первым побуждением было рассказать обо всем Херсту, только вот она пообещала Томми этого не делать!
Но почему? Неужели и до Томми наконец-то дошло то, что с некоторых пор известно Кэролайн? Что Херст вовсе не тот святой и бескорыстный друг, каким показался им вначале? Да, он вполне искренне любил Томми. В этом Кэролайн не сомневалась. Но теперь, когда дело шло к свадьбе и молодым людям предстояло действительно породниться и стать братьями — не заподозрил ли Томми своего друга в двуличии? Не догадался ли он о том, что Херст вовсе не любит его сестру так, как полагается жениху? А вдруг ему стало известно о Жаклин? Но Кэролайн сразу отмела эту мысль. Если бы Томми что-то знал, он не сидел бы сложа руки. Кэролайн не верила, что ее брат вот так запросто отдал бы свою сестру в руки неверному мужу.
Но ведь это же безумие — ехать сейчас в Оксфорд, когда он едва оправился от раны! Кэролайн хорошо знала своего брата и видела, что он все еще слишком слаб, несмотря на внешнюю браваду. Он по-прежнему не выходил из спальни раньше десяти. И это ее родной брат, всю жизнь поднимавшийся с петухами и не дававший спать по утрам всему дому! И от ее внимательного взгляда не укрылось, с какой болезненной гримасой переносит Томми нечаянные толчки, неизбежные в тесноте переполненного бального зала. Он сократил до минимума прогулки верхом, потому что не мог подолгу сидеть в седле и на балах был вынужден отдыхать после каждого вальса. Даже невинная игра в бадминтон стала для него непозволительной роскошью.
Нет, он явно был физически не готов к выполнению какой бы то ни было миссии, придуманной им самому себе. Но если он не желал прислушаться ни к советам врачей, ни к жалобам матери, ни к возражениям самой Кэролайн — как, скажите на милость, она могла отговорить его от этой затеи?
Кэролайн брела в свою комнату, подавленная и растерянная. Она почти не обратила внимания на Беннингтона. Дворецкий сообщил, что леди Эмили так и не дождалась ее возвращения и отправилась домой, после чего снова запер пленницу в спальне. Только когда ей на глаза попалась записка от Брейдена Грэнвилла, забытая на туалетном столике, Кэролайн осенила блестящая идея.
Глава 21
Ее письмо доставили к нему в контору утром следующего дня, с самой ранней почтой. Изящный женский почерк на конверте сразу бросился ему в глаза, выделяя это письмо из толстой пачки деловой корреспонденции. Брейден обратил на него внимание, едва успел сесть за свой рабочий стол, и нетерпеливо выхватил из общей кучи небольшой конверт из дорогой кремовой бумаги. Он сразу узнал почерк Кэролайн. Ровные убористые буквы выглядели так, будто их все еще выводила школьница, желавшая получить высшую оценку за каллиграфию.