Целую, Ларин
Шрифт:
Паша ничего не ответил, а лишь продолжал ковырять землю носиком своего итальянского ботинка. Затем он наконец снял свои темные-темные очки и произнес:
– Хорошо, давайте… Я попробую. Если что – позвоню.
– Я жду звонка сегодня. Вечером. – Я протянул Снегиреву фотографию.
Он сунул се в нагрудный карман черного пиджака и пошел обратно на рынок. Нет, что ни говори, а черный цвет мне не нравится. Мрачный какой-то.
Так. Будем считать, что заключили договор о творческом сотрудничестве. Остается ждать результатов. Но на тот случай, если вы не догадались – я отдал Паше фотографию Юрия
В отделении, как ни странно, по мне не скучали. Потому что всем было не до меня. Все были заняты делами. Большими и маленькими, серьезными и не очень, уголовными и административными. Женька Филиппов вместе с командой из РУОП занимался освобождением заложника, точнее, заложницы.
Освобождение прошло удачно, потому как никакого похищения собственно и не было. Какая-то крошка, поругавшись с предками, попросила своего мальчика объявить им по телефону, что она похищена террористами и необходимо внести за нее выкуп в энную сумму. Но предки оказались умнее – они не стали класть трубку на рычаг, а с телефона соседей, через АТС, вычислили номер звонившего. Потом, ясное дело, пришли к нам. Женечка, дежуривший сегодня, на всякий случай позвонил в РУОП, а уже РУОП в свою очередь – вернее, их ударный механизм, СОБР – при задержании своротил террористу-затейнику челюсть. И правильно. Нечего шутки шутить, могли бы и на тот свет без сопроводи-ловки отправить.
Я, прослушав эту террористическую историю, вышел из дежурки.
– Ларин! – остановил меня окрик в коридоре.
– А, Игорек, привет! Ну и видуха у тебя, прямо солдат-коммандо. Ты тоже по заложнице приехал?
– Ага. Что ты такой замученный? Проблемы?
– Да, ерунда. Увольняюсь. По собственному.
– Что так?
– Надоело. Зайдешь ко мне? Время есть?
– Можно.
– Ты и спишь в бронежилете? – спросил я, когда мы зашли в мой кабинет. – Жена как, не возмущается?
– А я развелся. Ну, если точнее… Сама ушла. Я, пожалуй, сниму это железо. Жарковато у тебя.
– Валяй.
Игорь с треском стал отдирать липучки бронежилета. Я знал Игоря по милицейским курсам, которые мы вместе кончали. Потом я попал в отделение, а он – в РУОП. Иногда наши пути пересекались, как сегодня, например.
– Что новенького в отечественной оргпреступности? – поинтересовался я.
– В отечественной оргпреступности наблюдается усиление группировок, основанных по территориально-национальному признаку. Чеченцы, дагестанцы, татары. Есть оперативная информация, что в ближайшее время появится группировка народов Крайнего севера. В качестве оружия преимущественно используют помповые гарпуны.
– Тогда они вне конкуренции. Ну, а на российском, так сказать, русском фронте?
– Вспоминая Ленина, можно сказать, что начался второй передел мира на сферы влияния. Это связано с ослаблением патриархов бандитизма и зарождением новых, молодых, энергичных команд. Свято место…
Игорек потрепался еще немного, затем прикурил. Старая милицейская привычка не делиться никакой информацией даже с тем, кому доверяешь. Потому что доверять никому нельзя. Лучше пошутим. Как говорил один умный человек из нашей системы: первый враг опера – длинный язык. А уж если совсем припрет поделиться, ну, прям невмоготу как, рассказывай один и тот же анекдот. Пускай думают – во, дурень шизанутый, как его в милиции-то держат?
– А вообще-то борзеют все. На почве неразберихи, бардака, безнаказанности и беспредела. Раньше попроще было, про «заказухи» и слыхом не слыхивали. Не, бывали, конечно, но не каждый же день, как сейчас.
– Какой же вывод, Игорек?
– Какой?
– Пойдем выпьем. Чисто символически.
– Нормальный переход. Нет, не могу, я до утра сегодня. Да и на базу скоро поедем. Ты-то как, серьезно уходишь или только треплешься?
– Да тут неприятность одна случилась, вот и попросили.
– Так переходи к нам.
– Не хочу я никуда переходить. У вас, что ли, маразма меньше?
– Ну, не без этого, а ты что хотел, в стерильных условиях работать? Так их нигде нет.
– Тогда я дворником пойду.
– Ну, давай, давай, флаг в руки.
Игорь выкинул хабарик в форточку.
– Наших-то встречаешь?
– Да почти все разбежались. В ментуре человек пять осталось.
– Н-да… Полиция-милиция… Ладно, поехал я. Будешь у нас, забегай, кабинет знаешь.
Игорь закинул на спину сложенный жилет.
– Ну, бывай…
– Погоди, – на пороге остановил я его. – Ты про Захарова Витю слыхал?
– Естественно. Ты б еще про Малышева спросил.
– Ну и что он из себя?
– Я, вообще-то, авторитетами не занимаюсь. У нас – заложники, вымогатели мелкие. Слышал, что «обмороженный» немного, с котелком не дружит. Ну, и команда у него соответствующая. Набрал молодняка с одной извилиной во лбу и чинит беспредел. Сам, правда, никуда не лезет, осторожный. У ребят наших есть кое-что на него, но пока никак реально зацепиться не могут. Его бы закрыть за что-нибудь, а потом бы раскрутили.
– Говорят, что он трусоват.
– Сомневаюсь. Своих он в кулаке держит. Да и в городе его побаиваются. А что это ты вдруг?
Я, естественно, тоже не сказал Игорю, «что это я вдруг». Никому не верь. А поэтому лучше отшутимся:
– Да, позвонил тут, пригласил на день рожденья в ресторан. А я голову ломаю, к чему бы это? Может, ссучить меня хочет?
– Ты смотри, не поддавайся, а то посадим.
– Постараюсь. Но если что, ты мне камеру потеплее устроишь?
– Без проблем. Ладно, все, я полетел. Привет нашим, если встретишь кого…
ГЛАВА 5
Паша позвонил в семь вечера, когда я подшивал очередное безобразие, я имею в виду, дело. Паша коротко спросил: «Вы сами приедете или?..» Я предпочитал «или», о чем немедленно и сообщил.
Минут через десять под моим окном остановилась вишневая «Вольво», и два интеллигентных молодых человека под руки вывели третьего. А еще через несколько секунд в мою дверь постучались.
После моего разрешения войти интеллигенты в черных пиджаках внесли парня лет двадцати, подтолкнули к стулу и закрыли дверь с той стороны, оставшись таким образом в коридоре. Я вышел к ним.