Целый осколок

Ясный Дмитрий

Старший секретарь вопросительно посмотрел на Леонардо. Леонардо встал и поклонившись отцам-инквизиторам ровным тоном ответил:

— С вашего позволения, мэйстер старший секретарь, я воспользуюсь правом на изменении процедуры следствия и прошу малый трибунал удалиться в совещательную комнату.

— По какой такой причине, легат-следователь? — брат Родригес даже чуть приподнялся со своего стула с несуразно высокой спинкой — Что, нам неведомое, позволяет вам прервать допрос на, на мой взгляд, весьма несвоевременное совещание?

Брат Родригес с наигранно недоуменным видом обвел рукой помещение допросной,

задерживая движение своей длани на арбалетчике, Мастере Слова и пюпитре брата Олонсона:

— Исследуемый опознан, брат Черри готов приступить к своим обязанностям, дабы подтвердить выводы следствия его согласием. Впрочем, это и не обязательно. Зачем? Вина сего еретика и отступника в явном противодействию Вере нашей и пособничестве Врагу людскому несомненна и доказана вами же легат-следователь, вашим словом. Да одного его нападения на вас, легат-следователь, вполне достаточно для его казни посредством медленного удушения!

— И все же я настаиваю на своем праве прервать допрос для изменения его процедуры и прошу трибунал проследовать в совещательную комнату.

— Право легат-следователя подтверждено Кодексом и Уставом! Оспаривание его права есть неуместное своеволие и нарушение процессуальных норм, брат Родригес! Вам выноситься словесное предостережение, брат Родригес, что я вынужден вписать в протокол допроса!

Брат Родригес резанул злым взглядом секретаря, на что тот ответил не менее колючим взором. Ох как все не просто в отношениях святых отцов, а ведь следуя в трапезную они дружески переглядывались и демонстрировали взаимную приязнь. Пауки в банке, змеи в яме. Но все равно, спасибо тебе, брат Финик, то есть Олонсон, огромное спасибо, какие бы причины не заставили тебя меня поддержать.

— Прошу вас соблюдать спокойствие и следовать правилам, святые отцы! Я поддерживаю право легата-следователя Леонардо на изменение процедуры допроса — старшему секретарю приората было откровенно интересно.

— Малый трибунал удаляется на совещание! Конвой в допросную!

Да что же за неприятный все же голос у брата Олонсона! Как взвизг плохо заточенного клинка по разрубаемой кости.

— Итак, легат-следователь, что вы хотите изменить в процедуре следствия? Поведайте это нам.

Брат Родригес свободно развалился на мягком низком диванчике, закинув руки на спинку и расшарашив балахон своей рясы широко раздвинутыми коленями, таким образом заняв все свободное место. Мэйстер Фавом, брат Олонсон и Мастер Слова Черри заняли остальные три свободных кресла, оставив в распоряжении Леонардо неудобный стул в центре комнаты. Леонардо стулом не воспользовался — глупо занимать место в центре, не являясь по своей сути «центровым» в данном случае. Эпитет из низкого языка воров и бродяг, но суть происходящего отображающий верно. Да и стоя он наоборот имеет небольшое психологическое преимущество, что бы там не воображал себе брат Родригес.

— Я предлагаю применить к этому Ксандру психологический прессинг.

— Нет! Пресс Правды — это же сразу окончание первой ступени! Да этот Ксандр просто сдохнет, не доживет он до суда! Я категорически против столь быстрой порчи материала! Я против!

Мастер Слова Черри после шумного и быстрого высказывания активно завозился в кресле набычившись, громко засопев и быстро оглядываясь по сторонам в поисках поддержки или возражений на

его экспрессивную речь. К его сожалению, брат Родригес сидел к нему спиной и затылком выражаться не мог. Брат Олонсон молчал и застыл лицом, а на губах так же сохраняющего молчание старшего секретаря приората мастеру мнился призрак издевательской улыбки, что заставляло сопеть его все более энергичнее и сердитее.

— Простите мастер Черри, но я не говорил про пресс. Не реальный пресс Правды имел я в виду. Я хотел бы предложить нам использовать…

— Давление он хочет использовать, мастер Черри. Давление на чувства и разум исследуемого. Рremo, pressi, pressum — давить, нажимать, угнетать mentis, то есть разум или сознание. Или же душу. А психо это тоже самое, но только по древнегеческому. Необычные у вас знания легат-следователь и сочетания слов вы тоже используете необычные. Я не сталкивался с подобными выражениями при своей учебе в университете.

Брат Родригес, грубо перебивший Леонардо хищно подался вперед, сверля его недобрым взглядом.

— У меня прекрасное домашнее обучение, отец Родригес. Мой благородный отец не жалел золота на учителей и менторов для меня. И библиотека Раннийских герцогов славиться по всей империи немалым собранием многотомных трактатов и трудов мудрецов древних времен.

— Да-да, я наслышан об обширной коллекции вашего отца сих еретических писаний, легат-следователь.

— Наместник Святого престола, да пребудет он в Святом Свете, своей личной буллой от года Лютой Зимы удостоверил сии труды как не несущие вред Вере Нашей! — Леонардо ответил брату Родригесу таким же пристальным сверлящим взглядом — Или вы святой отец имеете свое мнение несходное со мнением Наместника Господа нашего?

Брат Родригес промолчал и отвел взгляд в сторону. Так себе победа, скорее победка, по очкам, не более.

— Гхм-м… И что же вы предлагаете, легат-следователь, в качестве этого прессинга?

Леонардо всем телом развернулся в сторону старшего следователя приората:

— Я предлагаю задействовать в процедуре допроса жену и дочь исследуемого Ксандра в качестве инструмента давления на него и его слома.

— И каким образом вы хотите его — мэйстер Фавом мысленно покатал на языке слово, откинул его и вернул назад, не найдя замены — сломать?

— Содействием следствию заключенного Амати Рато, так называемого Душителя детей.

Наступившую в совещательной комнате тишину можно было потрогать, порезать ножом, сжать в кулаке. Взгляды отцов-инквизиторов тоже были явственно ощутимы, тяжелы пристальным изучением и гадки привкусом с трудом скрываемой брезгливости.

— Я вас понял, легат-следователь, и постиг суть вашего предложения — разомкнул сдавленные долгим размышлением и тяжелым принятием столь отвратного выбора губы, старший секретарь.

— Надеюсь у вас есть веские основания для столь… Столь аморального и… И грязного по сути действа?

— Есть, мэйстер Фавом.

Леонардо мысленно облегченно выдохнул. Да, им все заранее просчитано, учтены почти все нюансы, предположены действия и противодействия, расписаны его шаги и его ответы, но эти низшие всегда могут совершить что-то неожидаемое. Что-то дикое и неприемлемое для рационального мышления, пойдя на поводу своих чувств и руководствуясь химерами морали и совести. Это низшие, они такие.