Цемфелада
Шрифт:
— А-а-а-а-ааааа.
Слева вверху появилась зелёная полоска, которая мгновенно уменьшилась наполовину и стала жёлтой, продолжая уменьшаться. Перед глазами появилась проекция моргающей зелёной капли с небольшой подписью: «Яд медоносной пчелы Ора: периодический урон ядом, паралич».
— Охре… Эт, мля… А ты сама подыхать не собираешься? Ты же пчела… — Захар почувствовал, как отнимается язык и всё тело. Он ещё мог шевелить пальцами и моргать, но вот рукой помахать уже бы не смог.
Пчела умирать не собиралась. Она втянула в брюшко огромное жало, приземлилась
«Пчела людоед?! Да какого лешего здесь творится! Как же больно!!! Мои кишки!!! Назад ведь не соберёшь, гадина ты крылатая! Тварь!!! ТВАРЬ!!!». В глазах помутнело, но Захар мог только мычать, пока его живьём уминала пчела-переросток.
Полоска моргнула красным и стала серой. Захар умер, провалившись в чёрное ничто.
Глава 2
Спустя вечность, а может быть и мгновение, Захар вдохнул и открыл глаза. Он лежал на мраморном полу огромнейшего помещения, размерами со стадион. Гигантские резные колонны уходили вверх на непостижимую высоту, а вдоль стен размещались громаднейшие исполины искусно созданных статуй людей и не очень. Не поле. И пчёл нет. Уже хорошо. Руки сами легли на живот, убедиться, что он цел.
— Надо же, целый… И вроде не помер…
— Помер-помер, не сомневайся, — раздался рядом мужской голос, — понравилось умирать?
— Издеваешься?! Да меня живьём жрали! Твоих рук дело?!
Захар поднялся, рассматривая мужика перед собой. Очень маленького роста, метра полтора, зато очень широкий и плотный. Ширине плеч можно было только позавидовать, а под чёрной рясой угадывались огромные бугры мышц. Мясистый нос, маленькие внимательные глазки под кустистыми бровями, ухоженная густая борода с проседью, украшенная косичками и вплетёнными в них лентами, на голове скуфья.
— Ты, блин, кто? — удивлённо спросил Захар, всё ещё поглаживая живот.
— Я, блин, Привратник.
— Круто, а это вот? — он развёл руками.
Привратник внимательно посмотрел Захару прямо в глаза, пожевал нижнюю губу.
— Христианин. Православный. Сложно с тобой будет. В общем, это зал богов! Сюда попадают все умершие под Цемфеладой.
— Цем… Чего?
— Так называется наше солнце. Раньше его считали божеством, потому оно имеет собственное имя.
— А теперь?
— Теперь нам доподлинно известно, что это звезда, в недрах которой протекают термоядерные реакции.
— Понятно. Грамотные. А если не под солнцем умер, ночью, например?
— Какая разница? Цемфелада ведь никуда не делась. Просто планета другой стороной повёрнута.
— Логично. Ты меня сюда принёс?
— Ты глухой? Или тупой?
— Слышь, ты, хрен в тюбетейке! Я не посмотр…
— Скуфья. Ударение на последний слог. И не хами мне, а то я тебя Жору в аренду сдам.
— Что ещё за Жора?
Привратник развернул Захара, указав на одну из статуй.
— Видишь вон ту жирную тушу с мордой кабана? Жор. Божество. Наимерзейший тип. Очень
— Божество? Вы что, язычники?
— Почему?
— Ну как почему. Если вы во всяких Жориков верите и человекосвиней, вы язычники.
Привратник пригладил бороду и медленно пошёл в сторону огромных врат, перед которыми находилось какое-то круглое сооружение.
— Понимаю, тебе это сложно понять. Просто прими как данность — этот мир был создан таким. Всё, точка. И вот эти вот ребята, они в какой-то мере правители этого мира. Каждый из них — божество, со всеми полагающимися атрибутами. А Бог, он один и он повыше этих будет, но они обладают собственной волей и свой путь избрали сами. Понимаешь?
— Не очень.
— Ладно, представь себе муравейник. Над ним, например, стоит два человека. Если на выходе сто муравьёв похлопают первому лапками, он даст им вкусного большого жука, которого они неделю есть будут. Ну а если на выходе второму не похлопают лапками сто муравьёв, он наступит на муравейник. Но и муравьи, и эти два человека однажды предстанут перед Создателем. Так яснее?
— Мы, это муравьи?
— Да, вы муравьи.
— А ты?
— Я, Привратник.
— Ты круче божеств? Можешь им навалять?
— Хм… В твоём мире ангелы много кому из плохих людей наваляли? Вот и мне нельзя вмешиваться.
Захар остановился.
— В твоём мире. Ты уже второй раз это говоришь. Что значит, «в твоём мире»?
— То и значит. В твоём прошлом мире. Теперь твой мир — этот.
Может быть, случай с пчелой был галлюцинацией? Обкололи какой-то дрянью, а теперь прикалываются над доверчивым глупцом.
— Так. Где здесь выход?
Привратник указал на круглое сооружение, похожее на уложенные друг на друга блины из камня и металла. Потоптавшись по самому маленькому блину, диаметром метров так в пятнадцать и не найдя никакого выхода, Захар со злобой посмотрел на коротышку.
— Прикалываешься? Думаешь, это смешно? Выпусти меня немедленно!
— Не могу. Ты умер. Или уже забыл ту милую пчёлку?
— Милую?! Эта полосатая бочка-убийца с кинжалом в заднице, по-твоему милая?
— По-моему, да. Очень красивая пчёлка. Ты не должен на неё обижаться. Она увидела много мяса на существе первого уровня и приняла единственно верное для дикого насекомого решение.
— А это вообще нормально, что пчёлы едят мясо? Это же не волки!
— Почему нет? Личинки, пока развиваются, те мёд едят, а взрослые особи питаются вообще всем доступным.
— Это ненормально.
— Согласен. Но! Пчёлы — залог существования биосферы этого мира и должны выживать в любых условиях.
— Что за уровни ты там упоминал?
— Наконец-то, думал не спросишь. Во время боя с пчелой ничего странного не заметил?
— Заметил. Думал, показалось. Что-то вроде элементов компьютерной игры перед глазами было…
— И сейчас бы было, но твоё сознание к этому ещё не готово. Ничего, скоро привыкнешь.
— Вы мне что-то в голову имплантировали?