Цена моей одержимости
Шрифт:
Любовь до сих пор греет их сердца.
— Лекарства?
— Да, — поднимается на ноги и многозначительно смотрит на меня, что пытаясь уловить в эмоциях. — Дорогостоящие лекарства. Также Антон Моисеевич посоветовал отправить Михаила в санаторий, где он сможет подправить здоровье. Но, — разводит руками в сторону, — на наших счетах денег кот наплакал. Пятьдесят тысяч еле наберется, — взгляд отвожу, так как мама глазами в душу может проникнуть и вытащить из меня очень много информации.
— Мама, — дрожу, обхватив себя руками. Все же выбегать из дома в одних шортах и майке было плохой идеей. Немного прохладно, — у отца кое-какие проблемы в фирме. Но он быстро со всем разберется, как встанет на ноги.
Пытаюсь убедить ее, что незачем ей волноваться. У нас типа все хорошо, просто небольшой казус произошел, но это не смертельно. Так, легкие трудности. Не посвящать же ее в более глубокие подробности. Тогда и маму приступ с ног повалит. Особенно от имени Тимура Воронцова.
Да я себя рядом с ним чувствую, как на пороховой бочке. Одно неловкое движение или слово, и мне несдобровать. Он никогда мне не простит прошлого.
— В каком плане трудности? — мама не отступает. — Миша что опять стал…
К чему именно отец опять вернулся, я не успеваю дослушать, так как в палату заходят улыбающийся доктор и семенящая позади него медсестра. Антон Моисеевич проверяет приборы, что-то на них переключая. Капельницу передает девушке, в миг исчезнувшей из палаты.
— Вам бы поехать домой и немного поспать, — сочувственно и с жалостью осматривает маму.
Не могу с ним не согласиться. Вид у нее потасканный. Надо в порядок себя привести, а то после пробуждения папа жену свою не узнает. Испугается.
— Побудь немного дома, мамуль, — удерживаю ее за локоть, чтобы на отказ не пошла. — С папой все в порядке. Опасность миновала. Отдохнуть тебе не помешает, — приближаюсь к ее уху. — Тем более отец должен увидеть перед собой не бледный призрак, а молодую и красивую жену, которую он сильно-сильно любит.
Похоже, мои слова возымели на нее должный эффект. Мама тут же расправляет плечи, выпятив грудь вперед. Приободряется и соглашается поехать в наш особняк на пару часиков. Вызываю ей такси. Пока машина едет, мы выпиваем по стаканчику кофе в небольшом кафе больницы. Молчим. Каждая думает о своем.
Как бы мне сейчас хотелось поехать вместе с ней. Пройтись по холлу собственного дома, оказаться в своей комнате, а не ехать с водителем Тимура в его огромный особняк, в которой ощущать себя буду пленницей. Не имеющей права голоса. Лишь верно и преданно исполняющей приказы хозяина.
Как рабыня.
Но таковы условия нашего договора. Он мне деньги для отца, я… в его власти на целый месяц. Не сбежать, не спрятаться. Нужно наконец-то принять свою судьбу. Да и язык за зубами держать, иначе праведный гнев Тимура обрушится мне на голову.
— Алиса, — мама трогает за плечо и показывает пальцем на звонящий телефон. Такси уже ждет внизу.
Мама садится в желтую машинку. Машу ей на прощание, молясь, чтобы Вячеслав не вышел из автомобиля. Ведь он уже порывался это сделать, когда привез в больницу.
Видите ли Тимур Андреевич велел ему следовать за мной по пятам. Слава Богу, охранник его не пропустил. Личным телохранителям тут не место.
— Можем ехать, — говорю огромному как скала мужчине, когда оказываюсь на заднем сидении полностью тонированной иномарки.
Амбал трогается с места, наверное, подняв клубы пыли. Спешит. Как будто куда-то опаздывает. Мысленно прошу у Бога, чтобы он ехал медленно. Чтобы собрал все красные светофоры или впереди образовалась пробка. Но этого ничего не произошло. Ни одно мое желание не сбылось.
Мы минут за пятнадцать домчались до частного сектора, где живет Тимур. Причем чем ближе были, тем сильнее потели ладони, бешено билось сердце, а неприятный холодок пробегал по спине.
Меня внезапно охватывает паника. Атакует ни с того, ни с сего, что я не знаю причин ее появления. Пока не захожу в дом и не останавливаюсь на месте, словно попавшая в дорожку из клея.
Меня как будто со всей силы ударяют под дых, аж дыхание спирает. Воздуха не хватает. Ощущаю, как холодные, мерзкие пальцы на шеи смыкаются и начинают душить. Ломая позвонок за позвонком. Насмехаясь над моим состоянием.
Тимур. На лестнице. С откинутой назад головой. Стоит практически со спущенными штанами перед черноволосой девкой, виляющей голым задом и провокационно облизывающей ярко-красные губы.
Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, чем они планируют заниматься. От такого зрелища наизнанку выворачивает. Внутренности огнем горят.
— Это еще кто? — визжит как поросенок на скотобойне. — Что это за девка в твоем доме?
Узнаю в ней ту блогершу с фотографий из Интернета. Девушка Воронцова, с которой он постоянно мелькает в свете. С которой СМИ прочат им блестящее будущее.
— Алиса, — шепчет имя на выдохе, пронзая голубыми, возбуждёнными глазами.
Хочется помыться. Стереть с себя его запах, который так и не выветрился за пару часов. Тереть себя мочалкой до покраснений на коже, до болячек. Лишь бы вытравить самую страшную заразу из организма.
— Какая к чертовой матери Алиса?
Тимур мотает головой, словно от транса избавляясь. Выплывая из мира сорвавшегося секса. Насмешливо ухмыляется, точно задумав что-то по-настоящему опасное.
Страшно. Мурашки кожу покрывают. Боюсь представить, какова будет реакция Тимура на мой внезапный приход.
Притягивает брюнетку к себе, обхватив ладонями за голые ягодицы. Девушка ахает и трется о его пах, как похотливая кошка. Наслаждается. Трогает его по выпуклости в штанах и дерзко мне в глаза смотрит. На долю секунду мечтаю оказаться на ее месте. Также прикасаться к нему, млеть от его рук по всем телу. Но быстро в себя прихожу, с трудом слезы сдерживая.