Цена недоверия (Два шага в Бездну)
Шрифт:
– Не буду обещать, мы с тобой знаем, чем это чревато.
Бездна... Как меня это достало! Ну почему, почему, никто не даст мне возможности просто отдохнуть в тишине и одиночестве?!
– Это чревато твоей паранойей, - излишне резко ответила я.
– Причем, беспочвенной.
– Почему же, - он прошел мимо меня на кухню, заглянул в большой шкаф с какими-то бутылками.
– Не такой уж и беспочвенной. Например, ты знала, что твоя мать пыталась вернуть силу одному из давних указов, гласившему, что соль-арэо могут брать консортов лишь из первых Домов?
Я даже рассмеялась
– Это глупо, Дарсан, ведь тогда ей бы пришлось расстаться с двумя из трех своих консортов!
– Я знаю, что глупо. Но она пыталась. К счастью запрет на этот указ непреложен, а матери первых Домов не дали ему силу, так что... Вот же она, - Дарсан достал какую-то небольшую бутылку из темного непрозрачного стекла и два бокала.
– Странно, что Омаэль не сказал. Тебе явно нужно знать, чем твоя мать готова пожертвовать, чтобы избавиться от меня: двумя возлюбленными.
– Темная, почти черная, жидкость наполнила бокалы.
– Нет, не верю. Она не могла такого сделать... Что это? Тайа?
– Попробуй, тебе понравиться.
Я осторожно пригубила. Вкус был незнакомым, пряным и горьковатым, но в целом очень даже приятным.
– Вкусно. Что же это такое все-таки?
– Ирс, но не думаю, что ты о нем слышала - соль-фламме такое не пьют.
– Отчего же? Вкусно ведь.
– Кто их знает... не по чину, похоже. Тебе не жарко? У тебя щеки красные.
Я прикоснулась к лицу пальцами, и вправду, кожа будто горит.
– Душно.
– Я открою окно.
– Дарсан отставил нетронутый бокал и распахнул окно настежь.
Повеяло холодком, кухня наполнилась звуками: шорохами, треском, хлопаньем, рычанием. Андарран явно где-то неподалеку, наверное охотится, или дремлет на солнце, обняв лапами какой-нибудь скальный выступ.
– Так лучше?
– Намного, спасибо.
Дарсан подошел ближе, забрал мой опустевший бокал и поставил его на стол. Провел осторожно кончиками пальцев от подбородка к виску, где раньше покоился ментакристалл, вторая рука зарылась в мои волосы, погладила затылок. Я прикрыла глаза.
– Это из-за кристалла?
– тихо спросил он.
– Что?
– Я непонимающе уставилась в его глаза.
– О чем ты?
– Ты стала... другая. Какая-то вялая, ничего не хочешь толком, ничего тебе не нужно. Словно выгорела изнутри.
– А, это... Это просто слабость, после операции. Истаб сказал, это нормально, пройдет потом. Дарсан я... Прости, я устала. Идем в бассейн, вода приведет меня в чувство.
– Эй, - он склонился к самому моему лицу, - не оправдывайся. Я все понимаю, ты знаешь. Не хочешь меня, так и скажи, зачем отговорки? Ты не оправилась от операции, и столько всего случилось. И Андарран наверняка тебя снова испугал. Прости его, ладно? Он же до сих пор не понимает толком, как с тобой обращаться, иногда не осознает насколько ты хрупкая. Боится снова сделать тебе больно и оттого еще больше неловко выходит. И знаешь... если хочешь, мы с ним можем помочь тебе, втянем ненадолго в нашу связь - тебе сразу легче станет.
– Нет уж, - я невольно вздрогнула.
– Хватит с меня и одного раза.
– Ты так и не ответила, - он легко коснулся поцелуем моих глаз, одного за другим.
– А это был вопрос?
– Это был вопрос.
– Дарсан...
– Айон.
– Айон, давай не сегодня, хорошо?
– Конечно, милая...
– Он легко подхватил меня на руки.
– Все еще хочешь в бассейн?
– Хочу. А потом - спать, спать, спать.
Он усмехнулся.
– Соня ты.
Да нет. Просто, только во сне я могу забыть весь этот кошмар.
В самом начале было совсем по-другому.
Я не была... не была невинной девушкой, когда Дарсан набился мне в консорты. И моя ненависть горела не так сильно - Амори еще не родился и всех последствий маминого обмана мы тогда не знали. Нет, я злилась, конечно, на этого соль-терро: как смел он, симбионт, претендовать на меня? Опять же, в то время, надежда на мое исцеление и не собиралась исчезать, я твердо знала, что способ спастись от гибели есть, и он непременно будет найден.
Так и случилось бы, не потеряй мать способность выносить ребенка. Если бы не этот факт, думаю, что однажды я бы приняла предложение целителей и согласилась на постепенную замену органов. Это дало бы мне достаточно времени, чтобы дожить до момента, когда они не изобретут совершенное лекарство.
Жизнь моя тогда была, безусловно, не безоблачной, это скорее теперь, с головой погрузившись в океан абсурда и истинного кошмара обреченности, мне так кажется. Она вообще разделилась на "тогда", где я имела шанс на жизнь, и "сейчас" где остались только боль и долг. И даже думать об ином не выходит, смерть занимает все мысли, не оставляя места ничему. Разве что, долгу...
Забавно ведь.
Не реши однажды Дарсан предъявить на меня права, и я бы жила. Не реши он того же, есть шанс, что я тихо лишилась бы ума, не вынеся осознания болезни. Что ни говори, сколько времени я уже держусь на одной лишь ненависти к нему? Мой самый верный враг, он не дает мне погрузиться в себя до конца и утонуть в жалости...
Тогда было еще не так.
Мне недоставало разума понять слишком многое, а злость мешало и той малости, которую понять было в моих силах. Дарсан же умен и расчетлив во всем, кроме отношений.
Соль-терро живут не особенно долго. Дикие сильны, опасны и их много, слишком много для тринадцати симбионтов, которые в свою очередь венец творения Алмазного рода. Их создали так давно, что даже сам Алмазный род не помнит уже как именно. Известны лишь факты...
Их всего тринадцать и всегда было, есть и будет столько же.
Когда умирает один из пары дракон-соль-терро, второй умирает тоже.
Но они возрождаются. В резервации живет группа ученых хранящих эту тайну. Когда кто-то из симбионтов погибает, они требуют девушку способную родить и получают ее, потому что остаться без единственной защиты... невозможно. Это называют жеребьевкой. В ней наравне участвуют девушки из всех сословий, кроме соль-арэо, что понятно. Конечно, ни одной семье не хочется просто так отдавать своих дочерей... но так надо. И за это соль-терро ненавидят еще больше.