Цена недоверия (Два шага в Бездну)
Шрифт:
Правда, подозреваю, что утро у меня выдастся бурное - темперамент у консорта не из числа спокойных, он не пожелает запросто терять с таким трудом полученные часы со мной. Разумеется, можно отговориться плохим самочувствием или нежеланием, но... Он же любит меня. Любит с силой, которую я даже вообразить себе не могу - сильнее, чем мать, отец и семья вместе взятые. Как отплатить этой любви... ложью?
Так я размышляла, внезапно проснувшись среди душной ночи неясно отчего.
Сон ушел и совсем не стремился вернуться на законное
Но несмотря ни на что, я чувствовала благодарность за требование Дарсана, хотя признать ее и тем более выразить едва ли наберусь смелости. Эти дни дадут мне возможность побыть с собой, размышляя, успокоиться и смириться, чтобы потом без сожаления ломать конструкции любовно выстраиваемые на протяжении долгих лет, подчиняя все единой цели: исполнить свой долг, родить наследницу. Чутье подсказывает, что все у меня выйдет, получится. Не знаю, что за сила хранит мой род и наказывает его, моего ума не хватает, чтобы обдумывать, искать ответы еще и на этот вопрос, но она не допустит, чтобы род прервался.
Я согласна - более трех женщин в правящей семье одновременно, это серьезная угроза стабильности. Так же верно, что особый, строгий и проницательный ум вкупе с другими достоинствами, передается через поколение, чего таить, как раз минуя меня. Но ведь трое - слишком мало! Я уверенна, за всю историю семьи не единожды возникала угроза гибели рода, но он же существует до сих пор... чудом ли, еще как-то, неважно, главное, что существует. Мне кажется, что уже первая моя беременность обречена быть удачной...
Или это просто мои надежды.
Горло царапнуло жаждой, и, тяжело вздохнув, я принялась выпутываться из покрывал и рук консорта, тут же конвульсивно сжавшихся, стоило мне пошевелиться. Отпихнуть их, или разжать хватку, моих скромных сил никак не хватало, оставалось только бессильно пытаться выскользнуть, - стараясь одновременно не разбудить Дарсана, пусть отдыхает, бедолага, - что представлялось почти невозможным.
– Милая, спи, а?
– консорт, невнятно ворча, заворочался, притянул меня ближе, даже не заметив моих тщетных попыток высвободиться, обнял тяжелыми руками и притиснул сильнее к своему телу, хотя не так давно мне казалось, будто сильнее просто невозможно.
– Дарсан, - я дернулась, но усталость вовсе не собиралась выпускать соль-терро из крепкого дурмана сна, и тогда я, мысленно извинившись перед ним несколько раз, несильно ударила затылком назад, туда, где согласно моим предположениям, находилось его лицо.
– Дарсан!
Мой консорт дернулся и глухо застонал.
– Съерра, - он с шипением втянул воздух, - ты сдурела?
– Прости. Мне захотелось пить, а ты меня не отпускал и не просыпался.
– И это замечательный повод еще раз разбить мне нос? Демоны, кажется кровь идет... Надо встать, не то заляпаю белье.
Получив свободу и возможность наконец-то сползти с кровати и зажечь лампу, я недоуменно глянула в его сторону, не припоминая излишней чувствительности:
– Что значит, еще раз?
– и ахнула, вспомнив о его драке с Данарисом, случившейся только вчера, хоть мне и казалось будто с тех пор прошли месяцы.
Вечером, нежась в теплой воде небольшого бассейна, я сама мазала его синяки и ссадины целебным бальзамом, и они заживали на глазах, нос же, видимо, был таки одним из ударов Данариса сломан, а Дарсан, из глупой гордости, просто не пожелал признаться, не позволил мне ощупать предполагаемое увечье, уворачивался, да морщился едва заметно.
Жажда, при виде окрасившей лицо мужчины крови, тут же забылась, руки подхватили первую попавшуюся ткань и уже утирали кровь, а сам путь - вокруг немаленькой кровати - так в памяти и не отложился.
– Прости, - не уставала я шептать, стирая темные потеки.
– Прости, пожалуйста, я не хотела, правда не хотела, понимаешь? Ну, прости, прости меня!
– Кровь вроде бы унялась, по крайней мере не текла больше, а дыхание, ранее вырывавшееся с отчетливыми сипами, вновь стало бесшумным. В неярком ламповом свете тряпка, оказавшаяся моей исподней рубахой, вся казалась замаранной кровью - это как же я так неловко... и хватило же ума.
– Дура я...
– Ты это брось, - он перехватил мою руку, поцеловал пальцы.
– Не смей говорить такого. С меня что взять, не сообразил со сна, моя вина. А ты вон рубашку испортила.
– Бездна с ней, - в сердцах сказала.
– Тебе не больно больше?
– Я люблю тебя, - вместо ответа просто сообщил он.
– Давай я воды тебе плесну, умыться.
– Я отвела взгляд, стыдясь свой слабости, не позволявшей ничего ему ответить, или же просто прямо взглянуть в глаза.
Все-то он понял, зеленоглазый воин. Понял в очередной раз, а принял... принял уже давно, еще тогда, семь лет назад, когда в одиночку пытался кое-как, по песчинке, по камешку выстроить крепость нашей с ним семьи, и не давал мне ради своего удовольствия разрушить с таким трудом возведенное, а я с тупым упрямством пыталась снова и снова. И не сдался, ни разу не отступил... Окажись на его месте, я бы просто бросила это гиблое дело еще в начале - приложенные усилия явно и близко не окупали итога, а он и не подумал.
Надеюсь, он примет мою дочь, когда-нибудь, со временем... Насколько легче ей будет с его поддержкой, если сумеет отбросить предрассудки, отодвинуть прочь воспитание, увидит не только соль-терро но и человека, душа которого больше и шире любой другой, и связь с драконом тут совсем не при чем.
– Вот еще, - хмыкнул.
– Сам справлюсь. Ты пить хотела? Что тебе принести?
– Не знаю. Лучше сама посмотрю... Где это питье стоит, которое ты мне вечером давал?