Цена недоверия (Два шага в Бездну)
Шрифт:
Смущение удалось мне славу: склоненная голова, пальцы теребящие ткань платья.
– Не могу, кроме одного исключения...
– Омаэль побледнел, ему искушенному жизнью при дворе, моя каверза открылась раньше, чем безыскусному Аину и соль-терро, ровным счетом ничего не мыслящим в женщинах.
– Видите ли, я беременна. Мое беспокойство вызвано желанием защитить ребенка от возможных травм и волнений, а целители твердят, что первые пять недель самые опасные.
Выражение их
Первым опомнился Аин:
– Прошу прощения, соль-арэо, я не представлял... Желаете ли вы, чтобы с вами отправились целители и охрана?
Я покачала головой.
– Это ненужно, если Дарсан даст Слово.
А он даст. Ребенок в семье соль-арэо это высшее благословление, даже его дикий ум это сознает. Не даст мне Слова - Аин первым не подпустит его ни на шаг ко мне и будет кругом прав. Завершение ритуала требует ночи проведенной вместе - что ж мы и проведем ее вместе. В одном доме, под одной крышей - об одной постели речи и не идет. Что мне нравится в Древних Законах, так это их обтекаемые формулы. Мать их тоже нежно любит, а потому все откладывает на неизвестное "потом" необходимость их переписать.
Дарсан выглядел, ни много, ни мало, ошалевшим.
– Какое Слово вы хотите?
– Да не соприкоснется наша кожа, да не навредишь ты словом или делом ни мне, ни ребенку моему, и не измыслишь подобного, - кротко улыбнулась.
– Слово...
– Подтверждаю, - кивнул Аин.
– Подтверждаю, - деревянно поклонился Омаэль.
Я перевела взгляд на ребят Аина и они один за другим нестройно подтвердили, что Слово соль-терро услышано и засвидетельствовано.
– Спасибо. Теперь можем лететь.
Дом оказался приличным. А может, это поднявшееся настроение не давало повода придираться к мелочам.
Эти два дня прошли почти хорошо: мы немного гуляли по пологой части склона, сидели вечерами у камина и говорили о чем угодно. Вопреки первому впечатлению, Дарсан все же не был совсем уж диким. Заботился обо мне как умел, и эти его, иногда неловкие, порывы веселили нас обоих. Сначала я изображала благосклонность, потом, сама не заметила как, это стало ненужно.
Андарран тянулся ко мне, но Дарсан его отгонял. И верно, такой большой дракон, такая маленькая соль-арэо, мало ли...
И все бы хорошо, да я слишком расслабилась.
До отлета оставалось буквально несколько часов. Мы сидели с соль-терро бок о бок на крыльце и мило беседовали, когда он, словно невзначай, спросил:
– Кто же отец ребенка?
Я дернула плечом, не желая выдумывать сказок.
– Неважно.
– Почему?
– Это же мой ребенок.
Андарран, лежащий неподалеку, вдруг вскинул голову и грозно зарычал. Дарсан повернулся к нему и застыл статуей.
– Что такое?
– забеспокоилась.
Дарсан повернулся ко мне. Лицо его было белым.
– Андаррана что-то беспокоит в ваших словах... Он ощущал это и тогда, когда вы просили о Слове, но... Серра каков срок?
– Небольшой. А что?
– Драконы обычно чувствуют зарождающуюся жизнь. Конкретно сколько?
– Ну, месяц.
Он побледнел еще больше, хотя казалось - некуда.
– Послушайте, он не чувствует этой жизни. Вы хорошо себя чувствуете? Может, выкидыш? На раннем сроке это часто... Надо срочно...
Бедняга так взметался, что мне стало его жалко.
– Сядь Дарсан и успокойся. Нет никакого ребенка.
– Что?
Я поморщилась.
– Ничего. Не было ребенка и нет, успокойся.
Слишком поздно я поняла, почему не стоило этого говорить. Знала вседозволенность, уверенная в его Слове. И напрочь забыла, что слово это никак не касается дракона.
Черная махина в мгновение ока оказалась рядом с нами, я только успела, что вскинуть глаза - и была отброшена прочь ударом когтистой лапы.
– Назад!
– заорал соль-терро.
Я приподнялась на руках, наскоро осмотрела себя - одежда порвана, царапины глубокие, кости не задеты - такое впечатление, что он хотел просто напугать, и едва-едва не рассчитал расстояния, задел лишь кончиками когтей...
Одного взгляда на застывшего дракона хватило, чтобы понять - так оно и есть. Симбионты ревностно защищают честь и гордость соль-терро, вот Андарран и решил припугнуть в отместку за грязную ложь...
Я не в обиде. Наверное это пока шок - ведь и боли не чувствуется, но не будь я соль-арэо и он бы имел на такой поступок право.
Но я - соль-арэо. Будущая правительница. Я могу лгать, могу предавать, плести интриги, и никто не смеет меня в том упрекнуть. И уж тем более никто не смеет мстить.
Пальцы коснулись ментакристалла и я намеренно вслух, глядя на обоих противников, сказала:
– Аин, ты мне нужен. На меня напал мой консорт.
Он противоречил сам себе. Почти двое суток мучил меня и не давал вымолвить ни слова, не обращая внимания на слезы и стоны, наказывал укусом или поцелуем за любую попытку что-либо произнести. Я не пыталась исполнить его волю, я хотела только сказать, объяснить... Потом не хотела уже ничего.