Центр роста
Шрифт:
– Вот так интернационализм!
– не выдержал ведущий.
– Мне кажется, ваши слова пропитаны неожиданным ядом!…
«К Протокопову, - внезапно сообразил Медовик.
– Всю верхушку. Тогда мы сможем образовать блок…»
Он присмотрелся к Петру Клутычу. Из-под паричка струился пот.
– Слово для обращения к избирателям и освещения предвыборной программы предоставляется лидеру партия УМКА, - ведущий указал на Петра Клутыча и посторонился, хотя и без того стоял в отдалении.
Круть зааплодировала. Еще громче, по-соседски,
Петр Клутыч вскинул голову.
С Медором Медовиком случился острый и непроизвольный эпизод телепатии.
«Встань, барабанщик!» - вспомнилось ему из детства. Перехваченная мысль наполнила Медовика ужасом. Он понял, что сейчас произойдет что-то страшное.
«Послали дурака на свою голову», - пронеслось в голове.
– Братья и сестры!
– зычно сказал Петр Клутыч.
– С нами Бог. И это многим не нравится. Нас постоянно обманывают и хотят увести от Бога. Сейчас я расскажу вам вещи, которые до сих пор считались секретными…
Медор Медовик вскочил на ноги:
– Что он делает?
– закричал он попугаю.
– Он хочет рассказать им про инопланетян! Он рехнулся!…
– Фобка дурак!
– растерянно подхватил попугай, присоединяясь к панике.
– Я обращаюсь к нашему почтенному аксакалу старейшине, - Петр Клутыч указал пальцем на Блошкина. Тот встрепенулся.
– Расскажите, товарищ Блошкин, что вы такое видели в небе…
– Круть-круть-круть, - с готовностью завел старик. Круть встрепенулась и на всякий случай солидно кивнула.
– Я и сам это видел… Пришельцы являлись ко мне не раз… Они соблазняли меня демократией и автономией, обещали вывести умеренно мыслящих из-под Бога…
Лицо ведущего скривилось, он снял очки и вынул носовой платок. Камера показала студию крупным планом: гогот и хрюканье нарастали. Медор схватил телефон и принялся набирать номер Балансирова, но телефон Балансирова был отключен в соответствии с правилами передачи.
– Вы напрасно смеетесь!
– кричал Петр Клутыч.
– Инопланетяне хотели меня украсть! Вы думаете, это сон? Никакой не сон! Это призраки, роботы, которые читают человеческие мысли, а настоящие инопланетяне находятся в тарелке-матке, которая кружит вокруг Земли…
– Дайте рекламу, пожалуйста, - попросил ведущий, возвращая очки на место.
– Не смейте рекламу!… Я долго молчал… Вы думаете, если простой человек - дурак, он и за народ не болеет? Я сильно болею, ошибаетесь!… Я говорю вам чистую правду!
– Верим, верим!
– долетело из зала.
Студия плавала в адских красках, где каждая хороша в отдельности, но, сбитые, да не слитые вместе, эти краски ослепительны и мертвы. Разноцветный электрический пот струился по лицам хохочущих грешников, и сами черти уже улыбались, не таясь.
Медор Медовик собрался выстрелить в телевизор, но у него переклинило патрон;
– Куда, товарищ маршал?
– взметнулся шофер.
Когда-то давно Медовик пошутил, отрекомендовавшись маршалом, но именно это звание и хотел услышать шофер, тогда еще молоденький деревенский парнишка, который отнесся к самозванству очень серьезно. Настолько, что и сам Медор все чаще называл себя маршалом, чтобы не просто слыть, но и быть.
В машине у Медора Медовика был еще один телевизор.
Петр Клутыч каким-то чудом удерживался на экране. Камера иногда показывала окаменевшего красного профессора и снисходительно аплодировавшего либерала. Петр Клутыч выкрикивал короткие и понятные фразы:
– Они крадут людей!…
– Они против Бога!…
– Они забираются людям в мозг!…
– Они делают над людьми эксперименты!…
– Они хотят разрушить наш мир!…
– Им помогают эти вот!
– Петр Клутыч указал на либерала. Тот изумленно улыбнулся и, желая подтверждения, ткнул себя в грудь. Петр Клутыч правильно понял иронию и метнул в либерала стакан с минеральной водой.
К трибуне-стойке подбежали люди, но Петр Клутыч вцепился в ее край.
– Они торгуют Богом!…
– Они презирают историю человечества!…
– Они задумали…
– Надругаться над стадами!…
– Отравить дев!…
– Похитить реки!…
– Но ничего!…
– Илья Муромец уже едет!…
– У него металлический конь!…
– Приходите, и вам помогут!…
– В нашей поликлинике!…
Петра Клутыча оторвали и понесли. Он сорвал паричок, бросил его в лицо красному профессору.
– Купите хотя бы это! Иногда это помогает!… Прикройтесь…
Профессор брезгливо утерся, надулся вконец и стал смотреть поверх публики.
Аудитория взорвалась.
Эпилог
На гранитной набережной расположились два человека.
Один был худ и сутул, второй напоминал сдувшийся мячик. Падал снег, ночной припорошенный лед отсвечивал зеленоватыми фонарями. В зияющей полынье кружила утка. Между сидевшими стояла бутылка, опустошенная на две трети; грубые стаканы, бесхитростная закуска на газетном листе.
– Это не провал, товарищ майор, - в десятый раз твердил Балансиров.
– Десять процентов - это победа. Кто же мог знать, что он отмочит? А он давно замышлял…
– Не надо сластить пилюлю, капитан, - Медовик неотрывно смотрел в черное небо, безуспешно пытаясь различить звезды.
– Десять процентов ничего не решат. Мы могли взять больше. А нашего спасителя человечества я посажу к обезьянам и буду кормить морковью.
Балансиров ничего не ответил и разлил остатки водки.
– Не убивайтесь, - сказал он после паузы, протягивая стакан Медору.