Центровая
Шрифт:
– Куртка у тебя кожаная. Ты что, с фабричными?
– Ты же не думаешь, что я навел их на твою мать?
В ответ она пробурчала что-то совершенно неразборчивое.
– Одна думает, что я братву на мать навел, другая… – Я осекся, вспомнив про Марго.
Лизе совсем не обязательно знать, в чем упрекала меня Рита.
– Не наводил я братву. Я тогда с ними не был.
– А сейчас?
– А сейчас у нас договор. Мы закупаем товар на швейке, развозим по рынкам, там у нас его берут оптом. А кто не хочет брать, того
– И как, получается? – Лиза снова отвела в сторону полу моей куртки и нежно погладила пальцами рукоятку пистолета.
– Получается.
Я не желал хвастаться, но мне вдруг захотелось, чтобы она провела пальцами по другому месту, по переднему карману брюк, где у меня лежала пачка денег, согнутая пополам. Я взял руку Лизы и опустил ее до уровня того самого места. Она не сопротивлялась, хотя смотрела на меня напряженно. Вроде бы и хотела меня, но боялась.
Сначала Лиза коснулась пальцам бугорка в кармане, затем я достал деньги и показал ей. Это были доллары, в которые мы прямо на рынке перевели рубли.
– Такая вот капуста.
– Неплохо. – Она с интересом, но без вожделения глянула на деньги и кивнула.
– Грузчиком мне было спокойней, – вернув деньги на место, сказал я.
– Под грузчика вода не течет. Интересный ты парень, Слава. – Взгляд ее подернулся поволокой, язык скользнул по губам. – Так и хочется прикоснуться к твоему успеху. – Сначала она огладила пальцами оттопыренный карман, затем чуть переместила их, сощурилась в предвкушении удовольствия и спросила: – Ты ведь сказал, что хочешь меня, да?
– Хочу.
– И я тебя хочу.
Джинсы плотно обтягивали ее стройные красивые ноги, но снялись они на удивление легко. Сначала Лиза вынула у меня из-за пояса пистолет, а затем расстегнула мои брюки.
– Ты даже не представляешь, как я тебя хочу.
Она села на стол и с жадностью обхватила меня ногами за бедра. Внутри у нее все пылало, но я не обжегся, когда зашел к ней на огонек. Тропинка давно была протоптана, но я на другое и не надеялся. Да и не в том я был состоянии, чтобы мечтать о романтических встречах с нецелованной девой. Я испытывал обычный, но лютый мужской голод, и с жадностью набросился на горячее блюдо. Плевать, чем все это закончится!
Голодный человек не растягивает удовольствие как искушенный гурман. Он хватает пищу кусками, ест с жадностью и быстро. Именно поэтому меня хватило ненадолго.
Лиза бесновалась в приступе страсти, но при этом тонко чувствовала меня, предугадала финал и отпустила себя. С жадностью обхватив мои бока, она крепко прижалась ко мне и завибрировала в унисон со мной. О столь слаженном дуэте я мог только мечтать.
Какое-то время Лиза висела на мне, наслаждаясь тишиной, затем встала на ноги. Ничего не говоря, она повернула меня к себе спиной, забрала свою одежду и скрылась в ванной. Я зачехлился, вернул пистолет на место и занялся чаем.
Лиза вернулась на кухню в тех же голубых джинсах. Но вместо свитера на ней была шелковая футболка, под которой смутно угадывались ягодки сосков.
– Ничего не было, – сухо сказала она, сев за стол.
– Так никто ничего и не говорит.
Я поставил перед ней чашку с чаем, но Лиза на нее даже не глянула.
– Значит, ты теперь с фабричными? – Она пошевелила пальцами, показывая ими на пачку дамских сигарет, которые лежали на холодильнике.
Лиза и сама могла бы взять их, но ей хотелось, чтобы я поухаживал за ней. Почему нет?
Я подал ей сигареты, открыл форточку и ответил:
– С фабричными, а что?
– У меня парень есть. Он из самарских.
– Слышал о таких, – кивнул я.
– Фабричные их реально опустили. Я к Мише подошла, помоги, говорю, на мать наехали, так он сопли пустил. – Лиза презрительно усмехнулась.
– Зачем он тебе такой нужен?
– Не нужен. Так ведь достает.
– Хочешь, я с ним поговорю?
– Хочу! – Лиза пронзительно глянула на меня.
– Чтобы отстал?
– Да, чтобы отстал.
– Но так у нас же ничего не было, – насмешливо сказал я.
– Ничего и не было. – Она загадочно усмехнулась, затушила сигарету, взяла меня за руку и повела на второй этаж. – А теперь будет! – сказала Лиза, закрывая дверь в свою комнату.
Она раздевала меня медленно и нежно, заставляя трепетать каждую клеточку моего тела. А когда мы снова вошли с ней в унисон, все эти клеточки взвыли от восторга в едином громовом хоре.
Ради таких моментов я готов был поговорить не только с каким-то Мишей, но и со всей самарской братвой сразу.
Мягкая эротичная музыка, интимный полумрак, пьянящий коктейль и горящие глаза напротив. Самоед в баре полный хозяин, одно только его слово, и под нас освободят подсобку, а там кушетка и все такое. Но я не хотела уединяться с ним. Эротическая музыка в красном тумане ничуть не трогала меня, коктейль не пьянил.
– Здорово, братва! – Медяк не просто зашел в бар, но заполнил его собой.
Он залихватски подмигнул мне, с пакетом в руке подошел к стойке, с небрежностью прожигателя жизни бросил на нее стодолларовую купюру, едва глянул на бармена и заявил:
– Организуй нам чего-нибудь.
Зато наш стол он рассматривал со снисходительной ухмылкой на лице. У меня коктейль, перед Самоедом – штофик с водкой и никакой закуски.
Вроде бы наша бригада и держала этот бар, но денег на достойную поляну не хватало. Разве что иногда, а сегодня рядовой, ничем не примечательный день. Дело было вечером, делать было нечего.
Негусто у нас на столе. Медяк заметил это, но ничего не сказал. Он достал из пакета, развернул и развесил на руках роскошную женскую дубленку с меховым воротником.