Цейтнот
Шрифт:
– Ага, кто-то маячит, чтобы подсадили, - сообщил Рогожкин.
– Возьмем пассажира, Володь? Только рацию вырубим, чтоб не мешала.
Теперь ясно был виден человек, стоявший прямо на проезжей части и размахивающий руками. Такси мягко подкатило, распахнулась задняя дверца. Рослый парень в черном кожаном костюме спортсмена-мотоциклиста, сложившись почти пополам, сунулся в салон. Замер, дыша на голые озябшие ладони. Не только перчаток, шапки на голове он тоже не имел.
– В город, что ли?
– крикнул водитель.
Верзила молчал, пытаясь разглядеть
– Ну, ты влезай или оставайся, дверцу не держи, не май-месяц, - шофер вел себя как исконный таксист.
– Деньги-то есть?
Парень, наконец, решился, сел рядом с Ямщиковым, хлопнул дверцей, Тронулись.
– А чо у тебя счетчик не пашет, шеф?
– подал хриплый голос верзила.
– Договорные цены, - мгновенно нашелся шофер.
– Частник, что ли?
– поинтересовался парень, не сиделось ему молча.
– Акционерное общество открытого типа, - пояснил водитель.
– А-а...
– верзила сделал вид, что понял.
– Мне в Чупахино, шеф.
– Сто рублей, - шофер Володя сказал это так флегматично, словно всю жизнь с пассажиров деньги брал.
– Да ты оборзел, таксер!
– вскипел парень.
– С обмороженного человека стольник драть! Тут всего километров шесть будет.
– До города дешевле.
– Володя не собирался уступать.
– В деревню другой тариф. Валяй в город - всего двадцатка, договорные цены.
– Грабь, твой день, - смирился верзила и повернулся к Ямщикову.
– Во, с мотоцикла стебанулся. Шлем улетел - ни фига не нашел, варежки только потерял. И мотик сдох, едрена кочерыжка. Дрыгал, дрыгал - ни хрена, глухо.
– А ты байкер, что ли?
– спросил Ямщиков.
– В потемках гоняешь.
– Чего?
– не понял верзила.
– Не, я русский, живу тут.
– Сюда, что ли?
– обернулся водитель.
Фары высвечивали синий указатель "Чупахино - 4 км".
– Во-во, сюда, - оживился парень, заерзал на сиденье.
– Сейчас там отвилок такой будет вправо. Туда заворачивай, к ферме.
Теперь Ямщикову была понятна картина всего происшедшего. Вероятно, верзила на "Яве" в самом деле спешил в Чупахино. Окольными путями выбрался из города, но на двенадцатом километре за ним увязался автоинспектор. Свороток на Чупахино мотоциклист проскочил, чтобы не притащить на хвосте милицию. Но впереди был ещё пост у поворота на аэропорт. Там могли тормознуть. Останавливаться и предъявлять документы мотоциклист категорически не хотел. Может, каждая секунда была не счету, может, подозревал, что его раскрыли и намерены задержать, а, может, бриллиантовый куш отнял всякий разум. Короче, выстрелил в милиционера, проехал ещё километра три и попытался перетащить мотоцикл на полосу встречного движения. Но силенок не хватило, только время потерял и перчатки. Попробовал поймать попутку, да кто такого громилу возьмет? Тут подвернулось такси. Уселся, едет, нервничает...
Чупахино тоже должны были проверять.
Такси, раскачиваясь на колдобинах, пробиралось мимо сетчатых загонов, длинных темных зданий. В одном из них тускло светились узкие горизонтальные окна. Само село оставалось где-то в стороне.
– Все, шеф, тормози, приехали, - объявил верзила.
– Дальше так доберусь.
– Через забор, что ли полезешь?
– удивился водитель.
– Ну, как хочешь. А то мне все равно тут не развернуться. Проеду вперед, может, где выверну назад. Заехал тут с тобой...
– А-а, ну давай тогда, - неохотно согласился парень.
– Подъеду.
Дорога за коровниками сворачивала в поле, а невдалеке стоял приземистый, но добротный бревенчатый дом с вместительным крытым двором. Путь к воротам и пространство перед домом были аккуратно расчищены от снега.
Водитель остановил машину, выключил фары, развернулся на сиденье.
– Сюда, что ли?
– спросил сварливо.
– Сюда, сюда, - угрюмо пробурчал верзила.
– Подъезжай, давай.
Он с треском распустил молнию на куртке. Наверное, хотел достать деньги и расплатиться. Но в это мгновение Ямщиков вывернул кисть его левой руки, взял на излом болевым приемом, а другой рукой схватил за волосы, запрокидывая голову назад. Водитель резко рванул парня за ворот к себе и впихнул в раскрывшийся рот варежку. Рогожкин ткнул его в лоб стволом пистолета, защелкнул на правом запястье браслет наручников. Еще через секунду защелкнул и второй браслет. Рогожкин запустил руку за отворот кожаной куртки, вытащил из самодельной кобуры, висевшей под мышкой у верзилы, короткий аккуратный обрез одноствольного охотничьего ружья. Понюхал ствол.
– Бездымный. Это хорошо.
– Удовлетворенно пояснил водителю: - Ствол короткий, значит, весь порох не успел сгореть. Скорость вылета дроби поменьше.
– Повернулся к ворочающемуся под рукой Ямщикова бандиту.
– Понял, дурило? Твое счастье, если сержант выживет, не то такой срок тебе размотают, до пенсии из тюрьмы не выйдешь. А сейчас веди себя хорошо, а главное, не ори и отвечай по существу заданных вопросов. Чистосердечное признание облегчает вину и совесть, если таковая имеется. Девочки в доме?
Ямщиков выдернул изо рта парня обслюнявленную шерстяную варежку. Тот заотплевывался.
– Я спрашиваю: девочки в доме?
– повторил вопрос капитан.
– Да пошел ты! Урод!
– Сегодня ты не хочешь нам помочь, завтра мы тебе не захотим, вкрадчиво предупредил Рогожкин.
– Где дети?
– Слышь, начальник, - верзила вдруг переменил тон на почти дружеский, - у меня тут в карманах "рыжье", ну, золото, два кило. Выкуп за пацанок. делите, как хотите, я, если даже попадусь, под пыткой не скажу. Понял? Разойдемся тихо. Я девок выпущу, все равно выкуп-то получен.