Чартер в 13-й век
Шрифт:
– Мы заблудились, а лошади понесли. Сзади волки, - пояснил Иван, видя, что я готова сорваться на грубость.
– Раз так, проходите. Чего не помочь.
Нас пропустили внутрь. Избушка, как снаружи, так и внутри, оправдывала свое название. Самое видное место в единственной комнате занимал очаг. Вдоль стен примостились лавки, покрытые изъеденными молью шкурами неведомых животных. В углу расположился стол. Вот и вся меблировка.
– Что, не нравится? – увидев мою кислую физиономию, спросила хозяйка.
Я пожала плечами, протянув руки к огню. Иван воспринял окружающую
– Не хотите ли перекусить?
– поинтересовалась старуха, - я тут кое чего на ужин приготовила.
На столе, выдвинутом поближе к лавке, появились оловянные миски и ложки. Странно, обычно в крестьянских домах, я это знала из прочитанной статьи, найденной в интернете, была обычно одна тарелка, вернее сказать, плошка. Часто вместо тарелок использовался черствый хлеб, который медленно впитывал жидкость и не давал испачкать стол, ложек вообще быть не должно. Подобный предмет сервировки редко встречался даже в богатых домах. Обычно одним прибором пользовалось несколько человек. Особо нетерпеливые могли воспользоваться чёрствым хлебом, используя корки в качестве ложек. Между тем хозяйка достала горшок с похлёбкой, которая очень недурственно пахла. В животе заурчало.
– Вижу, проголодались, - раскладывая варево по тарелкам, констатировала старуха, - меня, кстати, Мириам кличут, а вы кто?
Пришлось представиться.
– Вот и ладно, ешьте, сейчас хлеба дам.
На столе появилась плошка с нарезанным крупными ломтями белым хлебом, что для того времени было роскошью. Обычно довольствовались ржаным или же ячменным с отрубями, белый хлеб можно было встретить только в домах зажиточных граждан, тем более странным было видеть такую роскошь в убогой хижине.
Когда-то я прочла про «огонь святого Антония». Этим названием обозначили болезнь, которая поражала в основном бедных людей и крестьян. «Огонь святого Антония» - это отравление спорыньей - паразитическим грибком, образующимся в колосках ржи. В средние века подобная напасть в неурожайные годы разрасталась до размеров эпидемии. Отравление этой заразой затрагивало нервную систему и в большинстве случаев приводило к летальному исходу. Неужели хозяйка лачуги знала об этой болезни и решила оградить себя от неё, выпекая белый хлеб. Странно. Кажется мне, что старушка не та, за кого хочет себя выдать. Надо быть осторожнее.
– Вкусно, - похвалил Иван похлёбку, - никогда такого не пробовал.
– Рада, что тебе понравилось, а ты, что не ешь? Бери, не стесняйся, - мне протянули миску, а хозяйка наложила из горшка и себе.
Значит, в похлёбке ничего опасного нет. Можно есть. Действительно вкусно. Вскоре миски опустели. Хозяйка засуетилась.
– Совсем забыла. Попробуйте отвара. Он на травах, летом в лесу собирала. Если простыли, поможет избежать простуды.
Стоп, слово простуда, как мне кажется, в средние века известно не было. Не успела я подумать над странной речью Мириам, как на столе появились кружки и кувшин с ароматным напитком. Действительно, запахло летним днём. Иван с удовольствием продегустировал предложенное питьё, а мне показалось странным, что хозяйка
– Теперь и почивать пора, показав на лавки, сказала старуха.
Что же, спать, так спать. Мне почему-то неудержимо захотелось прилечь и закрыть глаза, что я и сделала. Иван устроился на соседней скамейке. Мириам ушла за занавеску и устроилась ко сну в своём уголке. Скоро глаза закрылись, и я провалилась в спокойную атмосферу благоденствия. Не знаю, как долго продлилось моё забытьё. Внезапно я услышала лёгкие шаги. С трудом преодолев дрёму, заметила рядом с собой женскую фигура. Та приложила палец к губам, давая понять, что мне стоит молчать. Затем раздался тихий шёпот:
– Вставайте, старуха уже ушла.
– Куда? – также шёпотом спросила я.
– Расскажу потом, а сейчас следует поторопиться. Буди своего спутника.
Мне кое-как удалось растолкать Ивана, но тот непонимающе помотал головой и снова улёгся на лавку.
– Он выпил настойку? – кивнув на кувшин, всё ещё стоявший на столе, спросила незнакомка.
– Да, - ответила я, - в нём было снотворное?
– Что такое снотворное?
– То, от чего человек засыпает.
– Да там был отвар сонных трав. Придётся нам твоего спутника привязывать к лошади. Помоги.
Незнакомка подошла к Ивану, приподняла его. Я надела на него плащ, затем накинула свой и мы, поддерживая сонного парня, вытащили того из хижины. С трудом затолкав Ивана на лошадь, привязали его, а сами забрались вдвоём на мою. Теперь можно и в путь.
– Не успели, - с горечью в голосе произнесла наша спасительница, указав на въезжавших во двор всадников.
– Ещё не всё потеряно, – успокоила я её.
– В чём дело? – заплетающимся языком спросил Иван.
Я вкратце обрисовала ситуацию. В это время шум во дворе стих и люди, по всей видимости, прошли в дом.
– Теперь пора! – скомандовала я, - поехали. Пока они поймут, что пленники сбежали, мы сможем оторваться от погони.
Пришпорив лошадей, вылетели из конюшни. Неподалёку увидели пять стреноженных лошадей. Я остановилась, спрыгнула на землю.
– Машка, ты сума сошла? – зашипел Иван, - нам ехать надо, а ты чего затеяла?
Не отвечая на вопрос, отвязала всех лошадей и, хлестнув, направила их в свободное «плавание». Затем вернулась в седло, и мы покинули гостеприимную хозяйку с интригующим именем Мириам. Погони в скором времени можно не ожидать. Теперь бы решить, куда направить наших скакунов. Вот об этом я и спросила незнакомку.
– Пока вперёд, потом скажу, куда свернуть, - ответила та, так и не представившись. Вскоре мы выбрались из леса и оказались на наезженном тракте.
– Остановитесь, - попросила девушка.
Я натянула вожжи, притормаживая свой транспорт. Лошадка, укоризненно взглянув на меня, нехотя встала. Что же, её право. Я, по всей видимости, сделала что-то не так. Впрочем, какой из меня наездник.
– Что теперь?
– поинтересовался Иван.
– Дайте подумать, - наша провожатая, на минуту замолкла, затем спросила: