Чарусы
Шрифт:
– Лер, я устал.
– Да неужели? – снова грязно замурлыкала Зоина маман. – А раньше такой спортсмен был. Марафонец. Мастер по бегу с препятствиями. Помнишь, как Эд нас тогда застукал? Так ты аж со второго этажа, а потом ещё через забор…
– Хватит! – оборвал Давид Юрьевич мерзкий хохот. – Или говори, зачем пришла, или вали отсюда.
– Фу, как грубо, – притворно обиделась Фаврелия. – И вообще, ты чем слушал? Я же уже сказала – я пришла, чтобы ты меня поставил руководить родительским комитетом. Надо же по-человечески провести и Последний
– Это не от меня зависит, – тихо проговорил Давид Юрьевич. – Родительский комитет – это дело самих родителей. И кто там чем занимается, они сами решают.
– И кто там главный?
– Пасечник.
– Кто-о? – протянула Зоина мамаша.
– Маша Пасечник учится в десятом классе. Её отец – да, пасечник. А мама главная в родительском комитете.
– Так у них только на следующий год выпуск. А нашими кто занимается?
– Толя Пасечник, их старший сын, выпускается в этом году. Вообще в этой параллели народу мало. Сразу трое на домашнем обучении.
– А, это эти, – небрежно произнесла Лера. – Две блондинки-неудачницы и их быковатый приятель. Слыхала. Повезло им, что они успели свалить до того, как я приехала. А то бы шкуру живьём содрала. Со всей компании.
В мыслях Василисы вихрем пронеслась драка, когда девчонки из школы под предводительством Дианы и Олеси избили Зою, а потом как Диана и её «быковатый» приятель Валера пытались втянуть саму Василису в убийство коз на ферме и сбежали, бросив её там. И, конечно, шабаш у Вражьей горы: Зоя в гробу, Гаврил в крови, призраки, чудовища, обвал. Хромота. Васин череп. Ядвига Мстиславовна. Что ж она дочурку-то не приструнит?
– В общем, теперь тут командовать буду я, – заявила тем временем мамаша Зои. – А ты передай этим пчеловодам, пусть не рыпаются. А то урою. Всё, покеда.
К двери с громким цоканьем приблизились быстрые шаги, и Василиса едва успела отскочить и уткнуться в телефон, сделав вид, что только что пришла. Зоина мамаша глянула на неё, как на кучу мусора, и прошествовала мимо.
– Опаздываете, – устало произнёс Давид Юрьевич, когда Василиса вошла.
– Вообще-то я пришла вовремя, – чуть приврала Василиса, доставая тетрадки из рюкзака. – Просто услышала, что вы тут с кем-то разговаривали, и не стала мешать.
Судя по тому, как Давид Юрьевич мрачно на неё глянул, не стоило этого говорить. Пусть бы он лучше думал, что она опоздала, чем подслушивала.
– А кто она вообще такая? – не удержалась Василиса.
– Дочка Ядвиги Мстиславовны. Жила здесь раньше, – сухо сказал Давид Юрьевич, раскрывая ноутбук.
– Это я уже поняла. Я имею в виду – кто она? Ну, кем работала? Кто её муж?
Последний вопрос точно был лишним. Давид Юрьевич побледнел, согнулся в дугу и отчего-то даже сжал кулаки, будто внутри боролся с чем-то. Потом медленно выдохнул и выпрямился.
– Не так важно, что было раньше, – произнёс Давид Юрьевич, трудно сглотнув. – Гораздо важнее, что происходит теперь.
– И что? – снова не утерпела
– Ничего хорошего. Только вас это не касается. Вам надо думать об экзаменах, если вы всё-таки собрались поступать в университет. Эссе написали?
Василиса вздохнула и достала эссе, про которое в праздничные дни даже не вспомнила, а успела накидать за вчерашний день на коленке. Давид Юрьевич, разумеется, это сразу понял и задал написать ещё два.
На это ушёл весь вечер в музейной библиотеке. Хорошо, что никто не пришёл и не потребовал никаких книжек.
– Никого нет? – спросила вошедшая Наталья Львовна. – Тогда можешь идти. До завтра.
– Спасибо, – заулыбалась Василиса, собирая вещи. – До свидания.
И чего эта Фаврелия назвала Наталью Львовну толстой, нормальная у неё комплекция. И характер тоже понимающий. Всегда отпускает Василису пораньше, если работы не много. Она же сама ещё и мужу в кафе помогает.
Да Зоиной мамаше, видимо, лишь бы только грязью кого полить и выпендриться. И надо же, никто про неё не хочет ничего говорить. Странно как-то. И раньше так же было – Василиса с самого приезда про эту даму ни слова не слышала. И вот она решила объявиться.
Василиса дошла до «Подсолнуха» и сбавила шаг. Даже на улице было слышно, что внутри кто-то громко над чем-то смеялся. Василиса аккуратно подошла, обогнула старую тачку, в которую летом высаживали цветы, и заглянула в освещённое окно.
Стулья уже были задвинуты под столы, как обычно в конце дня. За одним столиком сидела компания – Гаврил в униформе с фартуком, Зоя и Маша Пасечник. Она, хотя и училась на класс младше, но всегда общалась с ребятами из Толиного класса, то бишь класса, где училась и сама Василиса. Хотя немного странно видеть её в компании Зои, которую Маша всегда называла «мышкой с хвостиком».
Маша достала телефон, поговорила с кем-то и стала собираться. Наверное, родители намекнули, что пора бы и домой. Быстро одевшись, Маша выбежала из кафе, в сторону Василисы даже не глянула и помчалась вдоль по улице. Наверное, где-то там её ждали родители.
Василиса проводила Машу взглядом и снова посмотрела в окно. Надо же, как Зоя изменилась. Снова сделала укладку, накрасилась. Только как-то топорно, безвкусно. И кофточка на ней в стразах. Вроде не из дешёвых, а смотрится как тряпка, сшитая наспех в подвале.
Гаврилу это что, нравится? Чего это он так подался вперёд, опираясь локтями на стол? И смотрит на неё, улыбается. Зоя похлопала густо прокрашенными ресницами, прыснула со смеху, прикрывшись ладошкой. Потом помахала рукой, что-то рассказывая. Ага, ещё и ногти нарастила. Что ж ты грудь-то не увеличила и губы не накачала. Ну, какие твои годы, успеешь ещё.
Вот так они, значит, не общаются. Так не общаются, что Гаврил даже не прислал сегодня Василисе ни одного сообщения за весь вечер. Хотя обычно они на работе переписывались вовсю. Василиса, дурочка, думала, что у них в кафе просто гостей сегодня много, и ему некогда.