Чарусы
Шрифт:
Мама предлагала именно эти цветы вплести в причёску, но Василиса отказалась – не хотелось снова вспоминать ужас в арке. Правда, маме предложила поставить цветы в воду, чтобы они дали корни и потом украсили сад таунхауса. Мама согласилась, заметив, что это какие-то редкие сорта, в чём Василиса ничуточки и не сомневалась, ведь призрачные садовники знают толк в своём деле.
В зале становилось всё душнее, а часть с излияниями учителей никак не заканчивалась. Василиса раскрыла кружевной сиреневый веер, который сегодня
Наконец Давид Юрьевич ещё раз поздравил всех с окончанием школы, и началось вручение аттестатов. Диана не изменила себе и вышла на сцену в явно свадебном платье с подолом диаметром метра два. Олеся, видимо, пыталась перещеголять подружку и выбрала длинное и очень узкое красное платье с разрезом по ноге. Разумеется, споткнулась на своих высоченных шпильках. И вообще была похожа на дамочку из кабаре-шоу для взрослых.
Василиса смотрела, как наштукатуренные девицы позировали с аттестатами, и мечтала больше никогда не находиться с ними в одном помещении. И в одном населённом пункте. И в одном регионе. Может, они уедут за границу? Красивые официантки, горничные и аниматорши везде нужны.
Аттестат вручили Гаврилу. Выглядел он уже неплохо, только пока бледновато. Самой Василисе Давид Юрьевич жал руку дольше, чем остальным. Да ещё зачем-то во всеуслышание объявил, что она набрала больше всех баллов, причём это был ещё и рекорд школы за все годы. Василиса почувствовала, что пошла красными пятнами, тем более что в зале стали закатываться ярко-накрашенные глаза с приклеенными ресницами. Правда, рассмотрев, как у Дианы потекли брови, Василиса неожиданно даже для себя заулыбалась.
Аплодировали всем, кому вручали аттестаты. Кроме Зои. Она вышла на сцену, ковыляя на каблуках-шпильках, как сломанная табуретка. Розовое платье до колен и без бретелек колыхалось во все стороны, будто штора на ветру. И вообще Зоя в нём выглядела как карандаш в стакане. Даже стало немножко её жалко, когда из зала раздались только одинокие аплодисменты Гаврила да вялые хлопки самой Василисы, решившей поддержать скорее его, чем её.
– Припёрлась, коза драная, – донёсся откуда-то из задних рядов свистящий шёпот. – И не споткнулась, дрянь такая.
– Да ладно, она-то тут причём? – спросил другой шёпот. – Не она же деньги спёрла.
– Она тоже наворотила будь здоров, – шипел кто-то третий. – Что мать, что дочь.
Василиса откинулась и прижалась к спинке кресла. Даже голову повернула, чтобы лучше слышать пересуды местных мамочек.
– Говорят, это она тогда Машку-то траванула, – уже почти в полный голос вещала какая-то из родительниц. – И попа тоже она подожгла.
– Но она же тогда в кафе была, – резонно заметил мужской голос.
– Так она этих дур подбила! – вслух возмутился женский. Потом снова перешёл на шёпот: – А ты вообще молчи! Её мать денег насобирала да свалила
Мужик, видимо, понял свою неправоту и покорно замолчал.
А вот это была новая информация. Василисе никто не сказал, что Фаврелия прикарманила собранные на праздники деньги и уехала. Причём без Зои. Хотя обещала взять её с собой. Ну, от этой дамы ещё не такого можно ожидать. Хотя Зою снова жалко. Её всё-таки мать бросила. Опять.
Только Ядвигу Мстиславовну жаль ещё больше. Василиса припомнила, как она с мольбой смотрела на внучку, осыпавшую её проклятиями. Жуть.
Но это их дела. Василиса заставила себя выкинуть ненужные мысли из головы. Как раз торжественная часть закончилась. Всех выпускников сфотографировали и пригласили в столовую на банкет. Разумеется, под жужжание мамочек, без устали перемывающих косточки Фаврелии и Зое. А Диане и Олесе снова повезло – выходка Фаврелии оттянула всё внимание на себя, и они опять остались как бы чистенькими.
Из-за жары есть не хотелось. Василиса только попробовала клубничный пирог из песочного теста – гордость тёти Глаши из «Подсолнуха». Черничное мороженое и прохладный лимонный сбитень от Пасечников тоже оказались вполне ничего.
Стол, правда, получился не очень ярким – деньги на него, как оказалось, собирали в спешке. Судя по разговорам, очень помог Эдуард Юрьевич. Из развлекательной программы были только танцы, но их Василиса предпочла пропустить.
Выйдя на улицу, она глубоко вдохнула. Сняла пояс, расшитый бабушкой ей в подарок. Просто чтобы не потерять.
– Эй, ты куда? – спросила вышедшая из школы мама. – Там сейчас дискотека.
– Да уж, мне теперь только плясать, – буркнула Василиса. Она даже под страхом проклятия от Фаврелии не вышла бы на танцпол со своей больной ногой. – Вот что. Возьми, пожалуйста, пояс. А я пойду прогуляюсь.
– Куда это? – подозрительно спросила мама.
– Да так, проболтаюсь кругом. И папу успокой, если что. Кстати, а где он? – огляделась Василиса.
– Да он сегодня позавтракать не успел. И пообедать тоже, – как бы нехотя произнесла мама. – Так что теперь вместе с Антоном оценивает таланты поваров вашей столовой.
– Хоть кто-то радуется. Ладно, я ненадолго. Подышу и вернусь. А то жарко.
– Ну, давай. Только далеко не уходи.
Мама, присутствующая на празднике не только как родительница, но ещё как медик, вернулась в школу. Василиса же постояла у выхода, потом обошла здание кругом. На заднем дворе папаши готовили танцплощадку.
Василиса прошла мимо уже отцветших кустов сирени и яблонь, наверное, оставшихся ещё с тех времён, когда здание было усадьбой. Корпус администрации, «Подсолнух». У задней двери, засунув руки в карманы, стоял Гаврил в тёмных брюках и рубашке с завёрнутыми рукавами и расстёгнутым воротом.