Час до Валаама
Шрифт:
– Жаль, что бензин у капитана закончился, – вздохнул подсевший ко мне у костерка Михаил Иванович, – будет зябко.
– Я вот сейчас думаю, почему в России самые известные обители создавались в самых студеных краях? Что Валаам, что Соловки.
– Трудно сказать, почему монахов тянуло в такие места. Может, из-за их уединения. Мы же не знаем, кто были Сергий и Герман, которые основали Валаам. Даже столетие, когда это произошло, не можем установить с точностью. IX или XII век? Нет нам ответа. Предания говорят, что они были греками. Или один из них. Кто
– Ну, как-то они не только выжили, но и такое царство-государство отстроили. Просто не верится.
– В том-то дело, что не верится! Но чтоб начать строить, сначала надо было научиться молитве. Такой, чтобы вся душа принадлежала Богу. К молитве пришли через строгость и общее братское смирение. В XVIII веке старец Назарий установил на Валааме строжайший устав: пост, молитва и труд стали основой здешних иноков. Каждый шаг – только с благословения. Никакого алкоголя. Даже чай вечером в келье нельзя было пить. Земли здесь было мало. Так все приезжающие должны были хоть мешочек чернозема с собой привезти. Монахи по горстке носили землю к местам, где знаменитые в будущем сады затевались. Продолжалось это десятилетиями. В XIX веке здесь правил крепкой рукой игумен Дамаскин. При нем Валаам стал местом, известным своими достижениями. Здесь были кирпичные заводы, гончарные мастерские. Обрабатывали дерево, резали камень, работали хлебопекарни, кузницы, появились скотные дворы. Монахов было больше тысячи. Сами себя обслуживали и гостей принимали. Сюда царская семья приезжала. Интеллигенция и знать. Все проходили таможенный досмотр. В Никольской бухте. На предмет спиртного и табака. Это изымалось. Проверяли, везет ли паломник с собой землицы. Только потом пропускали на остров. А после революции Валаам стал территорией Финляндии. Она ж была советской до 1940 года. Потом, когда финны отделились, часть монахов со святынями, иконами, скарбом убежали в Финляндию по ладожскому льду. Как они это совершили? Непонятно! Сейчас в той стране есть Новый Валаам. Центр финского православия. А здесь двери закрылись почти на пять десятилетий. Я помню, как несколько монахов высадились у нас в конце восьмидесятых. Ходили, вздыхали, смотрели, фотографировали. И остались. В холодных кельях, возле пустовавших много лет храмов. Так и началось возрождение.
– Жаль, что сейчас по льду с островка нельзя сбежать! – вздохнул я.
– В мае льда не бывает даже на Ладоге, – засмеялся дед. – И ты особенно не печалься – не все, кто начинают побег по льду, доходят до большой земли! Хотя все монахи, которые в Финляндию убегали, остались целы. Никто не мог поверить. Но они же с молитвой шли. А молитва – большое дело. Вот сейчас на Валааме, когда засуха, они организуют крестный ход по водам. На лодках вокруг острова. С хоругвями, акафистом Богородице, молитвами, чтением Евангелия. И каждый раз происходит одно и то же: когда лодочки, сделав круг, возвращаются в монастырскую бухту, начинается слабый дождик. Он усиливается, пока монахи идут к своим кельям. И идет несколько дней. А мне как-то нужно было с Валаама уехать через Питер в Москву. Дожди везде по округе начались. Хотя, их никто не предсказывал. Даже размыло Октябрьскую железную дорогу. «Красная стрела» впервые в истории опоздала на несколько часов. Вот такие были дела.
– Монахи дружно помолились – бах! и глобальные перемены климата, – добавил с юмором призывник.
10
Пока дед рассказывал, вокруг нас достаточно людей собралось. И молодых, и постарше. И мальчик с собачкой был здесь, и бабушка с Мариночкой, и монахиня Силуана. Он говорит:
– Ну ладно, костер догорает, скоро будем к ночлегу готовиться. А мне перед сном надо еще помолиться на ночь, пока огонь совсем не потух.
– Ой, как хорошо, – воскликнула Силуана, – я с вами вечерние молитвы прочитаю. У вас молитвослов есть?
– Да мне он не нужен. Я наизусть их помню.
– Правда? А я всегда по книжке.
– А вот попробуешь сегодня – окажется, что тоже все помнишь.
– Да у меня этой памяти своем нет, – сокрушалась монахиня.
Они поднялись. Я тоже встал рядом с ними. Слушатели нашего разговора отходить не стали. Напротив, приблизились. Все притихли. Даже собачка Коли перестала тявкать. Только бабушка в темно-вишневом платке не поняла до конца, как нужно себя вести. Мы то и дело слышали:
– Марина, куда пошла? Ну-ка вернись! Я тебе что сказала? У меня уже сердце болит из-за твоей беготни! Потеряешь бабушку на этом острове, что делать будешь?
Старичок начал первым. Прочитывал молитву, останавливался, а ее подхватывала монахиня. Потом снова он.
В это же самое время кораблик кидало по бурным волнам Ладожского моря. Перепуганные паломницы дрожали от страха: остаться одним на пустом корабле, который неизвестно куда несет! Трясущимися руками они достали молитвословы, вытащили из сумок иконки и тоже молились. Им было жутко: никто предположить не мог, чем обернется эта часть путешествия.
– А мы радовались, – сказала Ольга Васильевна, – попали на этот корабль и радовались.
– А главное, сами сюда напросились, – согласилась сестра.
– Теперь мы, наверное, потонем в этой холодной воде. А я холода боюсь. И ехали мы сюда не умирать, а жить.
– Ну да! Рассуждали, любит ли нас Господь, примет – не примет. И вот как все обернулось.
– Одни остались! Все люди вместе! А мы одни! И ни на что повлиять не можем. Я сходила туда, где руль. Попробовала какую-нибудь кнопку нажать, рычажок сдвинуть – ничего не получается. Теперь несет нас в неизвестном направлении.
– Господь нас не оставит! Выплывем! Только нужно Акафист Богородице прочитать.
Конец ознакомительного фрагмента.