Час дракона

Зайцев Михаил Георгиевич

Осторожно ступая босыми ногами по нескошенной высокой траве, я приблизился на несколько шагов и замер в положении дзюмондзи, «позиции огня». Дед никак не отреагировал на мое перемещение, ни взглядом, ни жестом. Казалось, ему вообще на меня наплевать. Стоит себе и слушает журчание ручейка за спиной, маленьким водопадиком падающего с пятиметровой высоты в прозрачные воды безымянной сибирской речушки.

Боковым зрением я заметил справа от себя на земле толстую, длинную сучковатую палку. Стараясь не выдать своих намерений, плавно шагнул в сторону, поближе к палке-дубине, сделал руками серию замысловатых пассов, согнул колени и подхватил палку с земли. Тяжелая, килограммов восемь-десять, на конце маленькая рогулька –

отличное оружие.

Ощущение холодного, чуть скользкого от утренней росы дерева придавало уверенность. Я выпрямился, крутанул палку над головой и приблизился к старичку японцу на несколько шагов.

В воздухе блеснула сталь. Когда он успел достать сюрикэн? Металлический восьмигранник летел прямо мне в лицо, точно в глаз. Спасли инстинкты. Не природные, а благоприобретенные годами тренировок. Нормальная реакция – отклониться, уйти в сторону от летящего в лицо предмета, но я-то знаю – за первым сюрикэном последует второй, потом третий и один из девяти обязательно достигнет цели, а цель – это я.

Падаю на колени, кувырок вперед. Деревянная рогулька глубоко вонзается в рыхлую землю. Использую палку как рычаг, точно так же, как прыгун с шестом использует свой спортивный снаряд. И вот только что я был на земле, а через мгновение уже в воздухе. Двойное сальто, и я за спиной у деда, на самом краешке обрыва. Под пятками проседает песок, пальцы ног в пустоте.

Резкая, острая боль – дед бьет меня локтем по спине, я теряю равновесие и падаю лицом вперед, вниз с обрыва, но прежде успеваю обхватить старика обеими ногами. Мои колени плотно сжимают худые бока, стопы переплелись. Мы падаем вместе.

В минуты боя время течет поразительно медленно. Сколько длится наш полет? Одну секунду, не больше, а я успеваю заметить резвящихся на мелководье рыбешек и подумать о том, что возле берега глубина сантиметров двадцать-тридцать, никак не больше.

Приземляюсь на руки, разжимаю колени, выгибаюсь дугой. Сальто не получилось. Ладони слишком глубоко увязли в мягком податливом иле. Падаю спиной в воду, туча брызг, больно и обидно, но сейчас не до сантиментов. Как можно быстрее переворачиваюсь на живот, подтягиваю колени к груди, вскакиваю. Дед стоит по щиколотку в воде, спиной ко мне. Надо же! Старик умудрился приземлиться на ноги, даже рубахи не замочил. Перед глазами в опасной близости коротко стриженный затылок деда. Не мудрствуя лукаво, дедушка шагнул назад, дернул головой и ударил меня темечком в переносицу. Хороший удар, слезы в три ручья, звон в ушах. Очень хочется потерять сознание, но нельзя, к сожалению, – дед уже поворачивается ко мне, его кулак неправдоподобно быстро приближается к моему горлу. Между средним и безымянным пальцами торчит шип зажатого в ладони сюрикэна.

На этот раз меня спасают согнутые в коленях ноги. Невелика мудрость: все, что согнуто, можно разогнуть, и наоборот. Главное, вовремя. Отталкиваюсь ногами от хляби земной, одновременно гнусь в поясе, буквально складываюсь пополам, тянусь головой к животу. Получилось! Кулак прошел над головой, и я отпрыгнул метра на два. Задницей плюхнулся в воду. Не очень изящно, зато живой, здоровый. Здесь уже поглубже, примерно по пояс. Группируюсь, ухожу на дно. Вода холодная, прозрачная – благодать! Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и плыву. Моя цель – противоположный берег, пологий и каменистый. Дедушка, конечно же, понимает мой нехитрый маневр и, естественно, достигнет бережка раньше, чем я, но там его ждет маленький неприятный сюрприз, так сказать, моя «домашняя заготовка». Не спеша плыву под водой. Само собой, не по прямой, прямолинейные действия с моим дедом не проходят. Плыву, отдыхаю и жду.

Сквозь толщу волы слышу, как на пологом бережку гулко бабахнуло. Не зря я всю предыдущую ночь мастерил растяжку, маскировал тонкую леску в прибрежных камешках и налаживал взрыватель. Однако пора выныривать.

Вынырнул. С удовольствием наблюдаю, как дед лежит, запутавшийся в сетях. Целую неделю я экспериментировал, развешивал сети то на стоящей поодаль сосне, то на березках поближе, рассчитывал траекторию полета, экспериментировал, пробовал, ошибался и в итоге соорудил нечто напоминающее миномет разового действия. Ржавый обрубок водопроводной трубы, в нем сложенная особым образом рыболовная сеть с грузилами по периметру, прокладка и пороховой заряд. Я намеренно даю несколько неверное описание, извините, но получившаяся хлопушка мое личное ноу-хау. Главное – она сработала. Дедушка не заметил растяжку, зацепил ногой леску, порох бабахнул и вытолкнул из трубы грузила, а те, в свою очередь, расправили сетку, и она, родимая, точненько накрыла моего горячо любимого дедулю.

Я выбрался из воды чуть-чуть, самую малость, замешкавшись. Я праздновал победу. Не спеша вышел на берег и с блаженной улыбкой идиота на мокром лице подошел к копошащемуся, запутавшемуся в сетях телу. То, что это не тело, я заметил, лишь подойдя практически вплотную. У меня под ногами лежало соломенное чучело, одетое в знакомую стираную-перестираную дедушкину черную рубашку и его извечные ватные штаны.

– Я дергаю за веревочки – и соломенный болванчик дергается как живой, правда, забавно? – Голос деда звучал откуда-то сзади. Я резко обернулся, потерял равновесие и упал. Ноги мои оплетала толстая, прочная веревка.

Дед стоял по пояс в воде в точно такой же черной рубашке, как и на чучеле.

– А ты думал, у меня одна-единственная рубашка! – рассмеялся старичок. – Ведь именно привычная одежда ввела тебя в заблуждение, правда, внук? Ха-ха! Ну и потешил ты меня, парень! Наблюдал я за твоими приготовлениями, не скрою, с огромным интересом. Ты уходил по ночам, думал, я сплю, и мастерил этот… «сетеметатель», по-моему, правильное слово, да? Ты работал девять дней подряд, я считал. Ну а чучело я сделал за полчаса, спрятал его тут на берегу в кустах и ждал сегодняшней нашей тренировки, дождаться не мог. В моей жизни было так мало веселого. Спасибо внуку, развлек деда на старости лет!

В руках у деда было две веревки. Одна тянулась к чучелу, другая заканчивалась петлей, стиснувшей мои босые ноги. Весело хохоча, дедушка дергал то за одну, то за другую веревку.

– Пойми, внук, бой никогда нельзя спланировать заранее. Тебе очень хотелось одолеть меня. Ты знаешь, это нелегко, и тогда ты решил применить хитрость. Одобряю. Ты знал, что сегодня утром мы будем тренироваться, как обычно, на нашей любимой полянке, ты воспользовался знанием места, это похвально, но дальше ты перемудрил. Твой план был слишком многоступенчатый и запутанный. Тебе надо было сделать так, чтобы я первым переплыл реку и вышел на этот берег. Это получилось только потому, что я тебе подыграл…

Я попытался освободиться от веревок, переплетавших мои щиколотки, и встать, но дед резко дернул, и я невольно вскрикнул от боли.

– Лежи и слушай! – Голос деда стал грубым и резким.

– Я сказал – лежать! Ты мой позор! Я учу тебя, своего приемного внука, практически с рождения и никак не могу научить! Много лет назад, покидая Острова, я думал, что найду в этой стране достойного преемника, которому смогу передать свое Искусство. Я радовался, когда мой родной сын женился нерусской женщине с ребенком. Чужой по крови, ты был мне дороже родных внуков. Осмотрев тебя, младенца, я понял – ты подходишь! Ради тебя я поселился здесь, в тайге, в глуши, ради того, чтобы жить с тобой, учить тебя, научить… И что я вижу? Мой внук, мой преемник лежит связанный и беспомощный рядом с пучком соломы, который он – ниндзя – перепутал с живым человеком! Слабак, ты будешь драться или, может быть, лучше мне сразу же убить тебя, зарезать, как послушную, глупую, жирную свинью?